Первая встреча – последняя встреча

У меня завелись ангелята,
Завелись среди белого дня.
Всё, над чем я смеялся когда-то,
Всё теперь восхищает меня!

Жил я шумно и весело, каюсь,

Но жена всё к рукам прибрала,
Совершенно со мной не считаясь,
Мне двух дочек она родила.

Я был против. Начнутся пеленки...

Для чего свою жизнь осложнять?
Но залезли мне в сердце девчонки,
Как котята в чужую кровать!

И теперь с новым смыслом и целью

Я, как птица, гнездо свое вью
И порою над их колыбелью
Сам себе удивленно пою:

Доченьки, доченьки,

Доченьки мои!
Где ж вы, мои ноченьки,
Где ж вы, соловьи?..

Много русского солнца и света

Будет в жизни дочурок моих.
И что самое главное – это
То, что Родина будет у них!

Чтоб песни им русские пели,

Чтоб сказки ночами плели,
Чтоб тихо года шелестели,
Чтоб детства заб ть не могли.

Будет дом. Будет много игрушек.

Мы на елку повесим звезду.
Я каких-нибудь добрых старушек
Специально для них заведу.

Чтобы песни им русские пели,

Чтобы сказки ночами плели,
Чтобы тихо года шелестели,
Чтобы детства забыть не могли.

Правда, я постарею немного,

Но душой буду юн, как они!
И просить буду доброго Бога,
Чтоб продлил мои грешные дни.

Вырастут доченьки,

Доченьки мои...
Будут у них ноченьки,
Будут соловьи!

А закроют доченьки

Оченьки мои,
Мне споют на кладбище
Те же соловьи!

Лидия Владимировна. Сочинив сначала стихи, Александр Николаевич подобрал к ним на рояле мелодию. Но он не знал нот. Было три часа ночи, мы еще жили в «Метрополе». Он позвонил Мише (Михаил Брохес – постоянный аккомпаниатор Вертинского. – Э.Р.) и попросил его подняться к нам – нужно записать мелодию. Брохес попросил потерпеть до утра. Но Александр Николаевич жалобно сказал: «Я боюсь, что до утра эту музыку забуду». А между тем Шостакович обмолвился как-то: Вертинский значительно более музыкален, чем мы, композиторы.

Эльдар Рязанов. Невероятно. Музыкальный гений сказал такое о человеке, не знавшем нотной грамоты.

Лидия Владимировна. Да, он сказал это Леониду Траубергу.

Эльдар Рязанов. У вас был хлебосольный дом. Кто бывал у вас из знаменитостей?

Лидия Владимировна. Граф Игнатьев (автор книги «50 лет в строю». – Э.Р.) с женой Натальей Владимировной. Художник Осьмеркин бывал со своей Надеждой Георгиевной. Коненков заходил к нам. Вертинский очень дружил с Топорковым – очаровательный человек. Рубен Симонов. Сейчас уже всех не припомнишь. Борис Ливанов, шумливый, веселый. Шостакович, Баталовы, Маргарита Алигер, сатирик Владимир Поляков. Бывал Лев Никулин. Они дружили с Александром Николаевичем еще до революции.

Эльдар Рязанов. Он знал, что Лев Никулин писал о нем в двадцать девятом году?

Лидия Владимировна. Да, он знал, как тот его обложил. Но простил. Человек был великодушный...

Анастасия. Я помню, что я его всегда ждала. Все мое детство. Ну, конечно, как и другие дети, так же прыгала в классики, скакалки, в куклы играла. Но это было фоном моей жизни. А сутью ее было детское ожидание папиного приезда с гастролей.

Эльдар Рязанов. Были в него влюблены?

Анастасия. Я его обожала. Но не влюблена. Это что-то все-таки другое. Вот мама и сестра считают, что я всегда ревновала. Поначалу и я такую версию для себя принимала. Мы с Машкой без конца дрались из-за него.

Эльдар Рязанов. В письмах он все время заклинает, чтобы вы не ссорились, не дрались, не обижали друг друга.

Марианна. У меня характер был полегче, чем у Насти. Она обижалась на папу. Даже в мой день рождения, когда мне дарили куклу, если такую же куклу не дарили Насте, у нее начиналась истерика.