Первая встречная

Женщина пошатнулась, тяжело опустилась в кресло, сжала руками голову и сейчас же услышала щелканье диска телефонного аппарата. Сергей набрал номер, назвал себя. Ирина прислушалась – он говорил о ней. Потом положил трубку, включил свет, но она подняла голову, прикрыла ладонью глаза. В комнате опять стало темно. «В жизни раз бывает восемнадцать лет …» – растягивая слова, за окном снова запела патефонная пластинка. «Восемнадцать лет, восемнадцать лет», – не замечая, что говорит вслух, вполголоса повторил Сергей. Мотив не отставал, мешал думать. «Восемнадцать лет», – песня ворошила какие-то неясные воспоминания, чуть-чуть защемило сердце. На его плечо легла робкая, неуверенная рука.

– Страшно мне, Сережа, – в голосе женщины звучали тоска, мольба о помощи.

Он поднялся, погладил волосы Ирины, пытаясь вернуть ей уверенность, силу.

– Неужели ты могла подумать, что мы отдадим тебя им?

Это было сигналом – «не ушел, не оттолкнул!» Словно боясь потерять, она схватила руку Сергея, прижала к своему заплаканному лицу. Тик-так, тик-так – где-то в углу отбивал секунды старый отцовский будильник, скрипел как сверчок – тик-так, тик-так, напоминал о времени. «Так бы и стоять в тишине, ни о чем не думать, ничего не ждать, не ждать» – не отпуская руки, думала Ирина.

– Я больше чем друг тебе! Неужели ты не видишь, не чувствуешь это? Как же я могу не быть рядом с тобой? – взволнованно сказал Сергей и насторожился. Внизу, под окном, фыркнула машина, скрипнули тормоза, хлопнула дверца. Он отнял руки от лица женщины.

– Это к нам.

– Поздно. Мне нельзя помочь! – не поднимая головы, вздохнула она.

Резкий звоном рассыпался по коридору. Сергей включил свет, пригладил волосы и пошел к дверям. Выходя из комнаты, он обернулся – вид согнувшейся, застывшей в кресле фигурки наполнил тревогой его сердце.

Все начиналось сначала… Или было концом?..

Ночь. Тишина. Ветер, бьющий о железный подоконник. Все так же, как и несколько часов назад. Все так же. Только усталость. Ирина по-прежнему сидела в кресле, точно ничего не случилось, ничего не изменилось…

Прикрыв глаза, вспоминала лицо человека, еще недавно сидевшего напротив нее. Его глаза. Немолодые, внимательные, все понимавшие. Добрые… и строгие! Как она боялась этого разговора – она улыбнулась, вспомнив свои страхи. Теперь все прошло. Все, кроме усталости. Вот так сидеть, смотреть в темноту, слушать затихающие шумы улицы, шарканье ног прохожих, шелест машин, ждать. Ждать, когда откроется дверь! Куда они уехали? Кто они, эти люди, решающие сейчас ее судьбу? Верить им? Она ведь верила, а ее обманули. Кто он, этот человек, назвавшийся Агаповым? Почему поверила, все рассказала? Легко, без усилий и той брезгливости к себе, пришедшей к ней совсем недавно. Значит, кроме веры в любимого, есть еще и другое? «Уважение», – сказала она громко. Она хотела забыть прошлое, все забыть. А он сказал, что забывать нельзя. Ничего! Забывать – удел слабых. Надо иметь мужество помнить. Все! И доброе, и злое, потому что злого на земле еще много. Он говорил, а ей хотелось тогда одного – покоя и тишины. Сейчас она начинала сомневаться в этом. Где эта тишина? «Мы не отдадим тебя!» – сказал Сергей. В каждой фразе, в каждом взгляде Агапова она чувствовала то же. Решимость и спокойную уверенность!.. Нет, нет, надо верить, нельзя без веры!

Сколько часов она здесь – час, три, пять? В этот вечер она дважды прожила свою жизнь. «Ну, а дальше, – спросила она себя – как жить дальше?» Смеет ли она мечтать? Смеет! Что бы ни случилось, она закроет вот так глаза и будет думать о будущем… Зазвонил телефон. Она открыла глаза, прислушалась. Через короткие паузы звонок взрывал тишину, но она, борясь с искушением снять трубку, еще сильнее вжалась в кресло. Наконец звонок поперхнулся, замолчал, стало тихо, и она задремала…

Легкое поглаживание по плечу разбудило. Она вздрогнула. В комнате горел свет, около нее стоял Сергей. Она взглянула на него, в ее глазах был испуг, вопрос, десятки, сотни вопросов. Хотела встать, стоя выслушать приговор себе, своей жизни, но Сергей мягко нажал на ее плечо.

– Сиди! Слушай! Нам предстоит экзамен, тебе и мне. Трудный, очень трудный. Но без него нельзя.

Она не поняла, и Сергей заметил это по ее глазам.

– Еще раз. Ты искренне хочешь другой, настоящей жизни? – спросил он строго, как судья. Ирина кивнула, почувствовала, как озноб мелкой дрожью прошел по телу, что-то оборвалось внутри. Борясь со слабостью, страхом, она, не отрывая глаз, смотрела на Сергея, кивнула головой.

– Ее надо заслужить! – сказал Сергей. – Ты веришь мне?

Кусая губы, чтобы не заплакать, она кивнула снова.

– Успокойся! Слушай! Но помни: даже во сне ты не имеешь права произнести то, что я скажу. Поняла?

– Да! – пытаясь сосредоточиться, взять себя в руки, ответила она.

– Тогда слушай! – он присел на край кресла. – Внимательно слушай. Принято решение…

И она слушала, не все понимала, но слушала, как губка, впитывая в себя слова единственно близкого, самого родного человека…

XIII

На заводе Митин поинтересовался у секретаря, как дела с его заявлением.