Первая заповедь Империи (СИ)

Легенду мне придумали знатную, и довольно складную. Я действительно рос в приюте, среди таких же, как и я "детей Канкальского конфликта", и кто были мои настоящие родители, — не знал. Фамилию Максимов, наряду с многочисленными Ивановыми, Петровыми и Сидоровыми, я получил с лёгкой руки, не отягощённой фантазией работницы паспортного стола. Вдобавок ко всему, докопаться до моих бывших соседей как минимум в ближайшие несколько недель не получится ни у кого на свете. Обе казармы — и лётная, и пехотная, с лёгкой руки командующего звёздным округом подняты по тревоге и направлены на пустотные учения.

ИСБ вообще сработало очень оперативно, и я подозревал, что в данном случае не обошлось без разумной инициативы, что называется, "снизу". Не успела моя Нинка завершить поздравлениями от Центрального Банка свой долгий монолог, как возле моей двери уже стояла, настойчиво теребя панельку звонка, пятёрка дежурных комиссаров.

"Мне пи…" — думал я, нахлобучивая висевшую в прихожей фуражку, открывая входную дверь, и по — уставному отдавая честь старшим по званию.

Но в итоге всё оказалось не так уж печально.

Была бешеная гонка на флаере по ночному Звёздному, здание ИСБ, в котором я, с Нинкой под мышкой, провёл остаток ночи. Утренний визит губернатора, который лично прочёл письмо с поздравлениями от Императора, и передал мне срочный приказ — немедленно явиться пред его светлы очи, на Екатерину. Уже на корабле под пси — гипнозом я заучил свою новую легенду, и, признаться, был удивлён тем, как искусно моя настоящая жизнь переплеталась с жизнеописанием князя Александрова, скрывающегося инкогнито на нашей далёкой периферийной планетке. Да и вообще, не производил этот детальный и многотомный труд впечатления экспромта, хоть я и был уверен, что специализированные искины способны и не на такое.

Заодно пришлось заново ознакомиться с этикетом, геральдикой и прочей ненужной пехотному млад — лею придворной мишурой. Надо сказать, всё это мы проходили и в Военной Академии, но по очень сокращённой программе.

Как говаривал отставной генерал — лейтенант Ботько, курирующий наше отделение, "Пехота — не пилоты, не того полёта птички. Сможете стать тест на звание космодесантника, считайте — жизнь удалась! А балы и высокие звания оставьте тем, кому грязь сапогами месить не нужно!". — Грубо, но, в общем‑то, верно.

Смертность у пехотинцев огромная, в плен нас почти не берут, предпочитая пристрелить под кустом, и сказать, что так и было. Так что вместо того, чтобы учиться, как правильно расшаркиваться перед высокими чинами, нам назначали лишние часы физ — подготовки, стрельб, рукопашной и эргро — фехтования. Ботько до кровавого пота гонял нас то по обычному полигону, то по захваченному ещё во время Канкальского конфликта британскому корвету четвёртого класса, превращённому в орбитальную тренировочную базу. Зато на экзаменах оценки за непрофильные науки мы получали автоматом, в отличие от пилотов, которых дрючили на "этикете" и "статутах орденов" до посинения.

— Нин, что это там гудит? — спросил я, спрыгнув со своей роскошной кровати, и сходу включившись в начальные движения боевого комплекса упражнений "Верба".

— Работают нагнетатели энергии, закачивая её из нуль — простанства в квантумный привод маршевой пушки, — откликнулась она. — Максим, искин корабля сообщает, что мы без проблем прошли второй прыжок, и через несколько минут вынырнем в обычное пространство. Орудия он заряжает на случай непредвиденных обстоятельств.

Удар рукой, ногой, подсечка, отход. Всё то же, но с левой стойки, выход на захват, перекат… Нет. Его я делать не буду. Каюта, конечно, просторная, но всё же.

А вообще удивительно, как легко Нина согласилась с тем, что я теперь не Денис, а Максим. Искусственным интеллектам российского производства, из физической части которых был удалён гарантийный штекер, вообще свойственно баранье упрямство. Производители в один голос утверждают, что это сделано для того, чтобы превратившийся из покладистого, и заглядывающего в рот хозяину искусственного идиота в полноценную личность, искин было труднее взломать, перепрограммировать, переубедить или сбить с толку. Однако лично я думаю, что это просто костыль, оставшийся в их базовой программе ещё с тех пор, когда такие модели как моя Нина ставились на боевые звездолёты.

Так что я был удивлён, когда кошка — андроид, побурчав что‑то невнятное, легко согласилась с тем, что её хозяин пусть только "на бумаге", но стал совершенно другим человеком. Я‑то боялся, что она заупрямится, и придётся применять крайние средства, вроде всё того же штекера, после повторной установки которого обнуляются все банки данных искусственного интеллекта на физическом уровне, но, слава богу, обошлось.

— Нин, меня никто не искал? — спросил я, вытирая пот подвернувшейся под руку майкой.

— Нет, Максим, — серое тельце кошки грациозно соскользнуло с тумбочки, на которую я установил её коврик для подзарядки, и, шустро перебирая лапками, выскользнуло из каюты.

— Ты куда это намылилась? — спросил я.