Первобытный инстинкт

Парк-Лейн, на которой жил Джеральд, шла вдоль Гайд-Парка, но он решил об этом не упоминать. Ему никогда не приходилось бороться за выживание. Доверительный счет, проценты с которого Джеральд начал получать, став совершеннолетним, обеспечивал привольную и безбедную жизнь. А пятилетний неустанный труд на Ломбард-стрит[1] позволил снять квартиру, не обращаясь к помощи доверительного счета, чем Джеральд очень гордился.

Гордился, но все же понимал: это не та гордость, что, у Ника или у Вайолетт. Они-то всем, что имеют, обязаны только самим себе. У них не было богатых родителей, и ничто не защищало их от разорения. А в таком городе, как Лондон, разорение – та же смерть. Сью склонила голову набок. – Прислушайтесь! Слышите?

– Что? – удивилась Вайолетт, потягивая принесенный Ником кофеек.

– Машины! Шум уличного движения. Легковушки, грузовики, автобусы… А ведь сегодня выходной!

Ник вздохнул.

– Знаю, но с этим ничего не поделаешь. Можно, конечно, поселиться в пригороде, но оттуда долго добираться на работу.

– Я поищу для тебя шторы, – предложила Вайолетт. – Они приглушат шум. А вообще надо будет подумать о звуконепроницаемых окнах.

– Ты привыкнешь, – добавил Джеральд. Должно быть, подумал он, ночью, когда Сью выключит свет и вместо привычного пения птичек услышит шум машин, ее охватит тоска по дому…

– Я сейчас вообще ничего не слышал, пока ты не обратила внимание.

– Точно, – подтвердил Ник. – Пройдет несколько дней, и ты перестанешь замечать шум.

Сью, улыбаясь, обвела их широко распахнутыми сияющими глазами.

– Я не хочу к этому привыкать. Мне это по душе. Знаете, как некоторые мечтают жить на берегу моря и слушать шум волн? Вот так же и я мечтала жить в Лондоне и слушать шум машин.

Джеральд изумленно уставился на нее. – Ты что, шутишь?

– Ни капельки.

– В первый раз такое, слышу. Случалось мне встречать людей, которые говорили, что не возражают против шума или что привыкли к нему, но впервые вижу человека, которому шум нравится!

– Я не сказала «нравится». Я сказала, что мне это по душе. – Сью устремила на Джеральда задумчивый взгляд. – Тебе случалось подолгу жить в деревне?

– Конечно.

Все детство Джеральда прошло в деревне. Хотя Сью вряд ли имеет в виду жизнь в четырехсотлетнем замке…

– Тогда скажи честно, где бы ты предпочел жить: в деревушке, где всех знаешь, где никогда ничего не происходит, или в большом городе, где что-то случается каждый день, и каждый день у тебя есть возможность познакомиться с новыми интересными людьми?

– В городе, конечно.

Но по другим причинам, мысленно добавил Джеральд. В деревне неподалеку от родительского замка он знал далеко не всех. Зато его все знали. Фамилия «Барринг» вызывала у окрестных жителей разнообразные, но чаще всего, недобрые чувства: любопытство, зависть, неприязнь… Очень немногие умели разглядеть в Джеральде не, «сынка богатеньких родителей», а просто несчастного одинокого мальчишку, каким он был.

– Вот видишь! – торжествующе воскликнула Сью.

– Я бы предпочел нечто среднее, – заметил Ник. – Мечтаю накопить денег и купить дом в тихом пригороде, откуда в Лондон ходит электричка.

– Пригород, куда ходит электричка – это совсем не то, о чем говорит Сью, – возразила Вайолетт. – Там люди могут жить в деревне, но работать в городе, а это совсем другое дело.

– Совершенно, другое! – подтвердила Сью глотнув пива. – В Тихом Омуте никто никуда не ездит. И работа, и развлечения – все в пяти минутах ходьбы от дома. Знали бы вы, как мне там все обрыдло!

Такая характеристика вызвала у Джеральда смешанные чувства. Да, должно быть, скука смертная… но провинциальные городки у него всегда ассоциировались с идеальными семьями из телесериалов – семьями, которым он бешено, завидовал, когда был ребенком.

– По-моему, у вас там не так уж плохо, – сказал Ник. – Я отлично провел время.

– Что подтверждается моим нынешним состоянием. – Вайолетт похлопала себя по животу.

– И вообще, для разнообразия полезно бывает сменить темп, – продолжал Ник.

– Безусловно, – подтвердила Сью. – Для разнообразия. А попробуй-ка прожить в таком месте двадцать лет! Нет, тишиной и покоем я сыта по горло, – на всю оставшуюся жизнь хватит!

– Да, но на пустынных деревенских проселках так удобно заниматься любовью! – поддразнивал ее Ник. – Правда, Вэй?

Вайолетт закатила глаза.

– До сих пор не могу поверить, что ты действительно это сделал!

– Ностальгия, по юности.

– Другим не приписывай свою ностальгию! – несколько резче, чем собиралась, отозвалась Сью.

Она вспомнила Брайана Бейкера, которому еще год назад дала отставку. Однажды он явился радостный и гордый и заявил, что у него для нее сюрприз. Сью понадеялась, что он наконец-то сподобится отвезти ее в мотель. Как же, держи карман! Просто сменил обивку на заднем сиденье автомобиля.

Сью отказалась от свидания с Брайаном. И в этот день, и назавтра, и во все последующие дни. Она дала себе клятву, что, пока жива, не станет больше заниматься любовью на заднем сиденье. Для незамужней женщины в Тихом Омуте, такой обет равнозначен обету целомудрия. Но в Лондоне… Лондон – другое дело. Совсем другое.