Первобытный менталитет

Следующий рассказ показывает слепую веру тех же индейцев в невидимые силы, которые должны привести их к победе. «Крик замышляли нанести смертельный удар черноногим и с этой целью они собрали все наличные силы, превышавшие восемьсот человек. Прежде чем отправиться на врага, они прибегли ко всевозможному фокусничанью и колдовству, чтобы обеспечить успех экспедиции. Было решено, что во главе войска встанет молодая девушка с завязанными глазами и что она повсюду станет для воинов проводником. В случае успеха героине предстояло стать женой самого доблестного бойца… Порешив на этом, они выступили в путь, преисполненные уверенности, а также самомнения, ведомые своим необыкновенным проводником через горы и долины, реки и болота. В один день она направлялась на север, а на другой — на юг или на запад, но эта разница в направлениях мало что значила, потому что люди считали, что ее направляет маниту войны, и крик день за днем шагали вослед слепой индианке…»[39]

«Тот, кто должен командовать, — сообщает Шарлевуа (в Канаде) — не помышляет поднять воинов, пока не поголодает несколько дней; в течение этого времени он вымазан черным, почти ни с кем не разговаривает, день и ночь вызывает своего духа-покровителя и с особым тщанием следит за сновидениями…

Затем греют воду, отмывают вождя, укладывают ему волосы, намазывают их жиром или раскрашивают. Его облачают в самую красивую одежду, а на лицо ему наносят разноцветную раскраску. Украшенный таким образом, он глухим голосом поет свою песнь смерти; воины его, то есть все те, кто вызвался его сопровождать (поскольку никого не принуждают), после этого один за другим также запевают свою песнь войны, потому что каждый имеет свою собственную, которую не разрешается петь никому другому. Есть также песни, принадлежащие каждой отдельной семье… Затем совещаются… За пением следуют танцы… довольно быстрые движения, изображающие иносказательно военные операции и всегда ритмичные. Церемонию завершает пир»[40].

Все эти подготовительные действия, продолжающиеся и в последующие дни вплоть до выступления воинов в поход, носят мистический характер и имеют целью обеспечить им поддержку невидимых сил. После выступления в поход людей одолевает все та же забота. «Они из всего извлекают предзнаменования, а их шарлатаны, которым надлежит их объяснять, ускоряют или замедляют переходы как им заблагорассудится… Лагерь устраивают задолго до захода солнца и перед лагерем обычно оставляют обширное пространство, обнесенное частоколом или, скорее, чем-то вроде решетчатого забора, на котором укрепляют маниту (фетиши), обращенные в ту сторону, в которую намереваются идти. В течение часа к ним взывают, и точно так же поступают по утрам, прежде чем сняться с места. После этого, считают, бояться нечего, духи взяли на себя целиком всю охрану, и все войско спокойно спит под их защитой… Во вражеской местности огня больше разводить нельзя. Нельзя больше кричать, нельзя охотиться; даже разговаривать между собой следует только знаками»[41]. (Индейцы Северной Америки пользовались языком жестов.)

У кафров Южной Америки социальная структура и экономические условия отличались от тех, что существовали у ирокезов и гуронов. И тем не менее, полностью учитывая эти различия, можно сказать, что войну и там представляли и вели аналогичным образом. «Вождь зулусов, прежде чем сразиться с другим вождем, воздействует на него своей магией. Добывают какую-нибудь принадлежащую ему вещь, первый вождь моется интелези (водой, в которой настояны различные растения) для того, чтобы одержать верх в сражении. И действительно, второй вождь оказался побежден намного раньше в силу того, что, завладев каким-то принадлежащим ему предметом, его заколдовали. И если убежал скот врага, то вождю приносят его помет и куски земли, на которых отпечатались следы, чтобы вождь все это перемешал, словно маслобойкой, и сел сверху. Тогда воины говорят: «Вот теперь вождь сидит на них: он уже съел их, мы их найдем». Когда же они находят животных, то говорят: “Доктор вождя — действительно доктор!”»[42]