Первое дело Карозиных

Полина с охотой рассказала Катеньке, как ходила получать деньги в гостиницу, что на Неглинке. Там ее встретил очень солидный господин восточного типа, который не говорил по-русски («Азият! – мелькнуло в голове у Катеньки. – Тот самый»). Французский он понимал лучше, но сам изъяснялся на английском, которым Полина владела с пятого на десятое. Но языковые трудности были преодолены, и когда господин понял, что речь идет о счете за гардероб госпожи Любчинской, он тут же отсчитал требуемую сумму, прибавив немного для самой Полины. Лицо его при этом было самым мечтательным. От себя Полина добавила, что просто уверена в том, что этот красивый господин страстно влюблен в Любчинскую и непременно увезет ее с собой. Потом по просьбе Катеньки Полина описала внешность этого господина.

– Высокий, статный, кожа смуглая и гладкая, волосы черные длинные, вьются и блестят. У него темные пухлые губы и белоснежная улыбка. Вот только нос крупноват, но это его не портит. Не мужчина, а просто красавец! – воскликнула девушка напоследок.

– А как зовут этого красавца?

– Ой, сударыня, у него такое мудреное имя, что я ни за что не вспомню! Я ведь тогда просто подала привратнику бумажку, где госпожа Любчинская написала адрес и имя, и меня проводили к нему.

В сущности этот вопрос Катенька задавала уже просто так. Имея адрес и описание восточного господина, она могла отыскать его в два счета. Примерку последнего платья Катерина уже едва вынесла, так как понимала, что ей необходимо спешить, пока Любчинская не успела улизнуть. Наконец ее мучения были окончены, и Катенька, условившись о дне окончательной готовности своих платьев и распрощавшись с мадам Роше, поспешила домой.

– Никита, – подбежала она к мужу, едва переступив порог. – Мы должны спешить! Я знаю, где найти сообщника Любчинской! А она сама сегодня досрочно забрала полный гардероб у мадам Роше, который оплатил этот самый сообщник!

– Остановись, Катенька, говори толком, что ты узнала, – притормозил супругу профессор. – Вот сейчас пообедаем, и ты мне все расскажешь. На голодный желудок как-то плохо думается.

Подобная реплика мужа настолько не вязалась с Катенькиным настроением, что она слегка опешила. Никита Сергеевич же продолжал смотреть на нее с мягкой улыбкой.

– Тебе не кажется, душа моя, что мы сегодня утром поторопилась давать обещание генеральше, что продолжим поиски? Я тут подумал немного, пока тебя не было, и решил, что стоит прекратить эту дурацкую игру в сыщиков. Ты сама признала, что для дамы твоего положения несколько странно заниматься подобным делом, а мне совершенно не хочется. К тому же, принимая во внимание смерть Вари, мне думается, что стало слишком опасно. Да и что тебе еще нужно? Арина Семеновна согласна удовлетвориться найденным нами ожерельем и подтвердить, что пари я выиграл, ты сама сказала, что тебе подобная вещь ни к чему, так чего ради продолжать? Ради торжества закона? Так для этого у нас, слава Богу, полиция имеется.

– Боже мой, Никита Сергеевич, ты ли это говоришь! – вскричала донельзя ошеломленная Катенька. – Особенно тогда, когда я тебе говорю, что знаю, где находится главный преступник, а Любчинская собирается бежать! Как ты можешь бездействовать, ведь у них в руках еще осталось десять драгоценных вещей!

– Э, голубушка! Не ты ли говорила, что не собираешься разыскивать каждую пропажу? Нет, Катенька, я решительно возражаю!

Молодая женщина, пылая от негодования, прибегла к последнему доводу:

– Если вы, Никита Сергеевич, изволите прятаться в кусты в самый ответственный момент, то я пойду до конца! Я привыкла держать свое слово и не искать лазеек для отступления! Мне уже нет никакого дела до ожерелья генеральши, но я обещала Пульхерии Андреевне, что найду ее внучку, и я это сделаю. Вам должно быть стыдно, если вы отступаете, зная, что можете помочь несчастной девушке избежать столь печальной участи, каковая ее непременно ожидает. Обедайте, гуляйте, делайте что угодно! Я же немедленно отправляюсь! Желаю здравствовать!

С этими словами разгневанная Катенька резко развернулась на каблуках и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Профессор остался стоять, точно громом пораженный. Он всегда знал, что темперамент его жены осложняется упрямством, но никогда не знал, что она способна на такую вспышку и прямой отказ послушаться увещеваний мужа. Карозин постоял еще немного в раздумье, а затем побежал следом за женой. Отпустить ее в одиночестве прямо в самые лапы преступника и убийцы он никак не мог себе позволить.