Первое дело Мегрэ

— Если кто и стрелял в барышню — а меня это не удивит, — то, скорее всего, сам мосье Ришар. Когда они ругаются…

— Они часто ссорятся?

— Можно сказать, дня без ссоры не проходит. Однажды он ей так стиснул руки, что она неделю ходила с синяками. Но она защищается — будь здоров. Только я готова поспорить, что стреляли вовсе не в барышню.

— В кого же?

— В графа!

— Какого графа?

— Да вы что, ничего не понимаете? В графа д'Ансеваль.

— Верно! Есть же еще один граф д'Ансеваль.

— Внук того, который продал замок старому Бальтазару. Мадемуазель разыскала его не знаю где.

— Он богат?

— Он? Ни гроша за душой.

— И он бывает в доме?

— Он бывает у мадемуазель.

— Он… Я хочу сказать…

— Вы хотите спросить, не волочится ли он за ней? Не думаю. Теперь вы понимаете? Они все какие-то ненормальные. Грызутся, как собаки. Одному только Юберту ни до чего дела нет, а вот те оба, брат и сестра, и хотят втянуть его в это грязное дело.

— Вы говорите о Юберте Бальтазаре, сыне старика? Сколько ему лет?

— Лет пятьдесят. А может, и больше. Он такой воспитанный, такой вежливый. Как придет к нам, так обязательно со мной поболтает… Скажите-ка, в это время поездов на Конфлян уже нет? Мне надо где-нибудь переночевать. У вас найдется для меня кровать?

— К сожалению, у нас нет комнаты для гостей. Мы недавно переехали сюда. Я найду вам комнату в гостинице, в этом же квартале.

— Вы уже ложитесь?

— У меня еще свиданье в городе.

— Оно и правда, что легавым не часто приходится спать в своей постели. Странно, но вы совсем не похожи на полицейского. Я знала одного такого — он был сержантом, — высокий, смуглый, его звали Леонард…

Но Мегрэ Леонард не интересовал.

— Я вам еще пригожусь, а? Может, мне вернуться к ним, как будто ничего и не случилось? Тогда я смогу каждый вечер рассказывать вам, что там произошло за день.

— Мы увидимся с вами завтра, — сказал он. — Пойдемте, пожалуйста, со мной…

Прежде чем надеть пальто и шляпу, она снова поправила волосы перед зеркалом и, схватив со стола бутылку с наливкой, спросила:

— Разрешите? Я столько говорила, столько думала… А вы не пьете?

Не имело смысла рассказывать ей о том, сколько кальвадоса он за этот день выпил по воле папаши Помеля.

— Я могу еще многое порассказать вам. Есть люди, которые пишут романы, а не пережили и четверти того, что я. Если бы я взялась писать…

Мегрэ зашел на кухню, поцеловал жену в лоб.

— Может случиться, я поздно вернусь, — предупредил он.

Неподалеку от бульвара Вольтера, в переулке, сдавались меблированные комнаты.

Швейцар выбрал ключ на щитке.

— Номер восемнадцать. На втором, налево. Выйдя из отеля, Мегрэ бросился в метро; автоматические дверцы захлопнулись, и он долго ехал в сумеречном свете подземки, машинально наблюдая за поздними пассажирами, на лицах которых играли причудливые тени.

Он долго бродил по безлюдным, едва освещенным улицам, пока не нашел наконец неподалеку от ворот депо ля Виллет большой сарай, загроможденный фиакрами с поднятыми вверх оглоблями. В глубине двора веяло теплом из конюшен.

— Корни? Нет, он еще не возвращался. Подождите его, если хотите.

Только в половине первого ночи во дворе появился совершенно пьяный извозчик.

— Дама с улицы Шапталь? Обождите-ка! Она дала мне франк на чай. А высокий брюнет…

— Какой высокий брюнет?

— Тот, который остановил меня на улице Бланш, черт возьми, и велел ожидать на улице Шапталь, против номера… номер… Смешно, но я никогда не запоминаю номера… В моей работе это, прямо скажем…

— Вы ее отвезли на вокзал?

— На вокзал? На какой вокзал?

Извозчика покачивало. Мегрэ брезгливо стряхнул с пиджака мокрое месиво из жевательного табака, которое его развеселый собеседник лихо сплевывал прямо на него.

— Во-первых, совсем не на вокзал… А потом…

Мегрэ сунул ему франк в руку.

— Это отель против Тюильрийского сада, на небольшой площади… Погодите-ка… Название памятника… Я всегда путаю названия памятников… «Отель дю Лувр»… Пошли, малютка! — обратился кучер к своей лошади.

Метро было уже закрыто, автобусы и трамваи не ходили, и Мегрэ пришлось тащиться пешком по бесконечно длинной улице Фландр, прежде чем он добрался до оживленных площадей центра.

Ресторан «Клиши», должно быть, давно уже был закрыт, и Жюстен Минар возвратился в свое жилище па улице Ангиен, где его ждало объяснение с женой.

Глава V ПЕРВЫЕ ЧЕСТОЛЮБИВЫЕ ПОМЫСЛЫ МЕГРЭ

Мегрэ брился перед зеркальцем, подвешенным в столовой на оконный шпингалет. Для них — для него и для жены — то были самые радостные минуты дня. Они распахивали окна, наслаждаясь прохладой раннего утра. До них доносились удары молота из ближайшей кузницы, грохот грузовиков, ржание лошадей и даже едва уловимый запах свежего навоза из соседней конюшни.

— Ты думаешь, она действительно ненормальная?

— Если бы она осталась жить в деревне, вышла бы замуж и завела с десяток детей, это бы так не бросалось в глаза.

— Взгляни-ка, Мегрэ! Кажется, твой друг бродит у нас под окнами.

Мегрэ, как был, с намыленной щекой, высунулся в окно и тотчас же узнал Минара, терпеливо дожидавшегося его на улице.

— Ты не хочешь предложить ему подняться?