Первое дело при Красном

1-й баварский шволежерский вакантный полк: полковник граф К.Х. фон Зайн-Витгенштайн — 4 эск.

2-й баварский шволежерский полк «Таксис»: полковник барон Л. фон Боуршайдт — 4 эск.

саксонский шволежерский полк «Принц Альбрехт»: полковник фон Лессинг — 3 эск.

24-й полк лёгкой пехоты: полковник шевалье А.А. Жюльенн де Беллэр — 4 бат., 2328 чел. (3 офицера убиты, 2 ранены).{145}

Итого: 9100 чел. лёгкой кавалерии, 2328 пехотинцев, всего: 11500 чел., 6 орудий.

В меньшей степени, но всё же запутан вопрос о составе и численности русского отряда, поэтому приведём его состав:

«Левый боковой обсервационный корпус»: генерал-майор Д.П. Неверовский

Авангард: генерал-майор Е.И. Оленин 1-й

донской казачий полковника А.И. Быхалова 1-го

донской казачий войскового старшины И.В. Грекова 21-го

донской казачий войскового старшины Д.Д. Комиссарова 1-го

конная сотня Смоленского ополчения: поручик Лесли

27-я пехотная дивизия: генерал Неверовский

2-я бригада: командир полковник А.Я. Княжнин 1-й

Симбирский пехотный полк: шеф полковник П.С. Лошкарев, командир подполковник Ф.К. Рындин (5 штаб-, 24 обер-, 61 унтер-офицеров, 964 рядовых), потери — 210 чел.

Полтавский пехотный полк 26-й дивизии: командующий подполковник Н.Ф. Бобоедов 1-й

3-я бригада: командир флигель-адъютант полковник А.В. Воейков

49-й егерский полк: шеф полковник А.С. Кологривов (4 штаб-, 26 обер-, 42 унтер-офицеров, 814 рядовых), из 886 нижних чинов потерял 370 чел.

50-й егерский полк: шеф полковник Н.Г. Назимов (6 штаб-, 24 обер-, 52 унтер-офицеров, 890 рядовых), из 970 нижних чинов потерял 200 чел.{146}

41-й егерский полк 12-й дивизии: шеф генерал-майор И.И. Палицын, командующий подполковник П.С. Шейн 1-й

31-я батарейная рота: подполковник П.В. Апушкин — 12 орудий

Харьковский драгунский полк: шеф полковник Д.М. Юзефович (3 штаб-, 24 обер-, 44 унтер-офицера, 12 трубачей, 438 рядовых).{147}

2 орудия 1-й донской конно-артиллерийской роты: хорунжий Калашников.

Всего: 5 пехотных, 1 драгунский, 3 казачьих полка, 7200 чел., 14 орудий

Очевидно, что соотношение 11,5 тыс. против 7,2 тыс. чел. нельзя назвать не то что абсолютным или многократным, но даже значительным превосходством. Впрочем, нужно учитывать следующие обстоятельства. Присутствие на «заднем плане» ещё нескольких тысяч кавалеристов придавало уверенность атакующей стороне и вселяло беспокойство в ряды обороняющихся. Артиллерия с обеих сторон действовала кратковременно и большой роли в бою не сыграла. Французская пехота участвовала только в штурме города, преследование вела только лёгкая кавалерия, но зато русская конница вскоре была обращена в бегство, и Неверовский остался с одной пехотой. Итак, на заключительном, самом знаменитом этапе боя, с 16 до 20 часов, более 9 тыс. неприятельских кавалеристов (58 эскадронов, 17 полков) атаковали сбившихся в большую «толпу» 5 тыс. русских пехотинцев (9 батальонов, из которых 5 были укомплектованы необстрелянными рекрутами). Теперь превосходство неприятеля стало гораздо более ощутимым. Но атаки велись разрозненно, поэскадронно и даже повзводно, что ослабляло их силу и не позволяло прорвать каре. Виноват в этом, безусловно, маршал Мюрат. С другой стороны, русские солдаты проявили характерные для них храбрость и упорство, а Неверовский умело использовал условия местности.

Слава этого дня, безусловно, принадлежит русской пехоте, но значение этого боя не следует преувеличивать. Отряд Неверовского никоим образом не остановил продвижение наполеоновской армии к Смоленску, но своим упорным сопротивлением дал знать Багратиону о появлении здесь противника, что заставило его перебросить на левый берег корпус Раевского. Только благодаря сведениям, полученным от пленных, захваченных солдатами Неверовского, российское командование наконец-то узнало о том, что главные силы Наполеона переправились на другой берег Днепра. Сам этот бой стал итогом плохой работы русской разведки и умелой маскировки неприятелем своих передвижений. Если бы разведка вовремя обнаружила перемещение неприятельских корпусов к Днепру, этого боя и сопряжённых с ним больших потерь можно было избежать. Иными словами, получить информацию о противнике можно было бы гораздо меньшей ценой, но, как говорится, a la guerre comme a la guerre…

Вид города Смоленск. Акварель су-лейтенанта Шевалье, 1812 г.

А. Ежов. Атака 9-го польского уланского полка при Красном

А. Адам. Французская пехота перед бастионами Смоленска, 17 августа 1812 г.

Мартине. Офицер 2-го конно-егерского полка