Первое дело слепого. Проект Ванга

Шесть лет скитаний не пропали даром. Он учился – нет, не грыз, сидя за партой, книжную премудрость, а по-настоящему учился быть хозяином собственной судьбы. Для этого пришлось научиться управлять чужими судьбами; эта наука, поначалу представлявшаяся непостижимо трудной, на деле далась ему с неожиданной, удивившей его самого легкостью. Когда у него было время поразмыслить об этом – к счастью, такое случалось редко, – он приходил к выводу, что слепая старуха там, в Рупите, в чем-то, без сомнения, была права. Экстрасенсорные способности – это не какое-то физическое отклонение, и источником их служит не таинственный прыщик в мозгу и не какой-нибудь дополнительный отросток слепой кишки. Это – сила духа, дарованная человеку свыше. Да-да! Не излившаяся на него случайно из прохудившегося небесного хранилища энергий, а именно дарованная – врученная конкретному адресату лично, из рук в руки. Так вот, старуха прямо говорила, что силу человеку может дать либо Бог, либо дьявол, и оба, сделав столь щедрый дар, взамен требуют верной службы.

Размышлять на эту тему он очень не любил, потому что от таких размышлений ему становилось неуютно. Но аргументов, чтобы возразить старой болгарской бабке, голос которой то и дело начинал звучать у него в ушах, не было – по крайней мере таких, которые заслуживали бы внимания. Работая в лаборатории, он усвоил, что экстрасенсы внешне ничем не отличаются от самых обыкновенных людей. И сколько бы его бывшие коллеги, в большинстве своем уже покойные, ни болтали об уникальных сочетаниях электромагнитных импульсов головного мозга, об аурах и энергетических полях, речь, несомненно, шла о духе – попросту говоря, о душе. Той самой человеческой душе, за власть над которой испокон веков насмерть бьются небо и ад…

Вот о чем говорила ему ясновидящая, вот что она имела в виду: сила духа – это оружие пострашнее винтовки. У кого оружие, тот солдат, а солдатам свойственно воевать на той или иной стороне. Об этом-то и был разговор: прежде, чем спустить курок, подумай, за правое ли дело ты воюешь…

Потому-то Борис Грабовский и старался пореже вспоминать свой визит к Ванге, что воспоминания эти неизменно кончались вопросом: так кто же все-таки вложил в его руки оружие? Стоило на этом сосредоточиться, как ответ становился очевиден, и этот ответ Грабовскому не нравился – наверное, просто по укоренившейся привычке считать, что служить Богу – это хорошо, а дьяволу – плохо, хуже некуда.

За шесть лет, используя свой дар, присвоенные деньги убитых подельников и привитые Графом навыки нелегала, он по крупицам, шаг за шагом, соорудил себе новую биографию, проделав все столь тщательно и добротно, что это сделало бы честь матерому разведчику. Грехи мятежной юности, работа в секретной лаборатории, шесть лет, проведенные в бегах, когда он даже не знал, гонятся ли за ним, ищут ли его, – все это было старательно подчищено, вымарано, стерто и заменено фантастической историей скитаний в поисках истины. Были в этой истории и загадочный Тибет с его монастырями, и Индия с ее браминами и йогами; была тесная дружеская связь с Вангой, были дипломы академий и университетов, и даже докторская степень. Кроме того, в новой биографии Бориса Григорьевича числились плодотворные, взаимовыгодные контакты с высшим руководством некоторых, в основном азиатских, постсоветских государств – уже не вымышленные, а самые настоящие.

И конечно же, в его биографии была пара-тройка эпизодов, о которых он старался вообще не вспоминать. Самый яркий из них – не по насыщенности событиями, а только по своей значимости – был связан с Кешей.

Этот персонаж возник – нарисовался, как он сам любил выражаться, – в жизни Бориса Григорьевича где-то на полпути между золотоносной Колымой и Элистой, в двухместном купе спального вагона, куда он подсел на каком-то полустанке сразу после захода солнца. Кеша, как выяснилось немного позднее, пытался промышлять на транспорте всем подряд, от игры в «очко» до банальных краж и грабежей. Именно пытался, потому что никаких особенных успехов он на этом поприще не достиг. Причина его неудач была очевидна: Кеша обладал ярко выраженной уголовной внешностью, и при одном взгляде на его неандертальскую физиономию попутчики испуганно хватались за кошельки и сумки и уже не выпускали их из рук до самого конца пути.