Первое дерево

Но от присутствия Ковенанта, от присутствия его силы Линден, похоже, пришла в себя: она опустила руки и, подняв к нему лицо, одними губами взмолилась:

— Нет!

Он продолжал сжимать её в объятиях до тех пор, пока её блуждающий взгляд не обрёл ясность и мускулы потихоньку не расслабились. Линден побелела как простыня и еле дышала, но всё же нашла в себе силы прошептать:

— Думаю, теперь всё в порядке.

Перед глазами Ковенанта в сумасшедшей штормовой пляске раскачивались фонари, и, чтобы не потерять сознание, он прикрыл веки.

Когда он снова открыл глаза, Первая с Красавчиком уже сидели на корточках и наблюдали, как Линден приходит в себя. Неподалёку стояли Кайл с Бринном, а за их спинами возвышался Мечтатель с таким угрожающим видом, словно не колеблясь переломал бы им шеи, вздумай они снова дурить. Рядышком с не менее грозным выражением лица стояла боцманша. Но харучаи не обращали на Великанов ни малейшего внимания. Казалось, они успели оценить обстановку и принять решение.

— Не осуждайте нас, — произнёс Бринн. Голос его был ровен как всегда, однако ни он, ни Кайл не решались встретиться глазами с Ковенантом. — Мы столкнулись со своей судьбой лицом к лицу. И просим прощения, хоть я и признаю, что моей рукой управляли. Я не хотел никому причинять вреда. — Казалось, что к собственным извинениям он относится чисто формально. Его мысли занимало нечто другое, в этот момент гораздо более важное. — Мы берём назад все наши обвинения, выдвинутые против Избранной. Однако продолжаем считать, что осудили её за дело. И продолжаем считать её человеком Порчи. Но что говорить о ней, когда среди нас находятся те, кто предался ему ещё больше и достоин гораздо большего осуждения. Мы не можем говорить ни от имени нашего народа, все ещё живущего в горах, ни от имени тех харучаев, что оставляют дом, дабы отомстить Верным за их набеги. Но лично мы больше служить тебе не можем.

Ковенант встрепенулся, ошарашенный услышанным. Лично мы больше служить тебе не можем. До него даже не сразу дошёл смысл этих слов. А когда дошёл, то горло у него сжалось от горя. Он почувствовал, как напряглась Линден. В её глазах читался недоуменный вопрос: «О чём это вы?»

Что они значат для тебя?

Не выдержав, Первая вскочила на ноги и, скрестив руки на груди, с высоты своего роста окинула харучаев ледяным взглядом. Она была прекрасна в своём гневе.

— Вы все ещё находитесь во власти иллюзии. Песня водяных дев совсем свела вас с ума. Вы рассуждаете о судьбе, но что бы ни сулили вам Танцующие-На-Волнах, на самом деле дают они лишь одно: смерть. Неужто вы ослепли настолько, что не соображаете, в какую пасть пихаете свои дурные головы? Мы с Яростным Штормом сами чуть не погибли, вытаскивая вас из такой глубины, где даже нас чуть не сплющило, как черепах. Уж не знаю, что эти ведьмы напели вам в уши, да и знать не хочу, только нашли мы вас повисшими на коралловом дереве, за которое вы зацепились штанами. И на том спасибо, потому что иначе вы погрузились бы так глубоко, что нам бы до вас было уже не добраться. А вы улыбались — точь-в-точь деревенские дурачки — и совсем обалдели от своих видений, которые на самом-то деле один морок. Вот вам правда — нравится она вам или нет. Так что, вы и теперь хотите вернуться к водяным девам, чтобы получить у них дырку от бублика? Значит, все побоку, все — ничто, харучаи устремляются в доблестную погоню за миражами! Камень и море! — Она грохнула по столу кулаком. — Я не позволю!..

— Мы не этого хотим, — не поднимая глаз, перебил её Бринн. — Мы не ищем смерти. И снова отвечать на зов Танцующих не станем. Мы просто не будем больше служить ни юр-Лорду, ни Избранной. Мы не можем.

— Не можете? — в смятении переспросил Ковенант.

Но Бринн все так же монотонно и по-прежнему избегая смотреть в глаза кому бы то ни было, продолжил свою речь, причём обращаясь исключительно к Первой:

— Нас мало волнует, как вы к этому, отнесётесь. Вы — Великаны, народ из легенд, которые передают друг другу наши сказители. Ты говоришь, что песня водяных дев — лишь обман и иллюзия. Мы признаем, что ты права. Но эта иллюзия… — И вдруг его голос смягчился. Ковенант никогда не слышал, чтобы в голосе Бринна было столько нежности: — Юр-Лорд почему ты всё ещё сидишь? Не подобает нам стоять перед тобой навытяжку. А сидеть с тобой, как добрые друзья, — тем более.

Ковенант обменялся с Линден тревожными взглядами. Она всё ещё не до конца пришла в себя и теперь усиленно старалась сосредоточиться, отчего между бровями залегла глубокая угрюмая складка. Но она понимающе кивнула и ухватилась за руку Красавчика. Великан бережно поднял её на руки, и Ковенант шагнул к харучаям.

Он боялся дать выход бурлившим в нём эмоциям и поэтому двигался крайне осторожно. Значит, ему суждено потерять харучаев? Харучаев, преданных и верных, как некогда ранихины?

Что они значат для тебя?