Первое дерево

Ковенант провёл по лицу рукою, стирая светящиеся капельки. Его губы заплясали в попытке сказать что-то. Но только с третьего раза он наконец исторг из себя звук:

— Да о чём ты, чёрт возьми, толкуешь?!

Бринн не ответил. Он лишь простёр окровавленную руку в сторону острова.

Его жест был столь страстным, что приковал к себе внимание всех, кто находился в лодке.

Очередное окно в тумане вдруг открыло им в осязаемой близости острый край скалы острова. В этой странной светящейся дымке все расстояния казались неопределимыми. Однако край скалы надвигался, твёрдый, реальный, как бы ни казалось мистически зыбким все вокруг. В конце концов, эта скала могла быть вовсе не частью острова, а лишь одним из рифов. А может, она была лишь частью морока, навеянного туманом.

На её вершине восседал в позе лотоса человек в изодранной рясе.

Склонённая голова свидетельствовала о глубоком погружении в медитацию. Однако глаза его были широко открыты, а зрачки закатились, открывая перламутровые белки. Слабый ветерок шевелил его волосы, и на измождённых щеках залегли глубокие тени. Его кожа была испещрена морщинами, и он казался слабым и зависимым от внешнего мира. И в то же время Линден ощутила идущую от него волну незыблемой силы.

— Да, — выдохнул Финдейл, словно не думая о том, что хоть кто-нибудь его услышит. — Хранитель Первого Дерева. Мы должны пройти мимо него.

Ковенант воззрился на Обречённого. Но элохим не ответил на его взгляд. Тогда Неверящий с содроганием обратил взгляд на Бринна. В тумане лицо его приобрело странный синюшный оттенок.

— Так вот чего ты хотел? — хрипло прокаркал он. — Сразиться со стражем Дерева? Одолеть его?

Тщательно подбирая слова, Бринн ответил:

— Элохим сказал, что мы должны миновать его, прежде чем достигнем Первого Дерева. Я понял, что он и есть ак-хару, Кенаустин Судьбоносный. И если я последую за ним, то мы оба обретём служение.

— А если ты неправильно понял? — бросил Ковенант в бесстрастное лицо Бринна. — Вы опять разуверитесь в себе? Как ты думаешь, долго вы сможете тогда продержаться, харучаи, а?

Но смутить Бринна было невозможно:

— Скоро я узнаю правду. И любой, кто избегает её, кто боится её, — лишь жалкий трус.

Ковенант вздрогнул и бросил молящий о помощи взгляд на Линден.

Она прекрасно поняла бушующие в его груди чувства. И испугалась, что он обрушит бушующую в нём силу на стража Дерева. Ведь Ковенант никогда в жизни не задумывался о том, где находятся его друзья в ту минуту, когда он испуган и жаждет действия. Но его страх преобладал над отвагой. Ему вовсе не хотелось зависеть от проницательного взгляда Мечтателя. А немой Великан все прятал лицо в ладонях, словно не желал перейти границы недозволенного.

Линден вдруг ощутила, как в ней начинают возрождаться старые противоречия. Инстинктивно она доверяла Мечтателю, но та нужда, что принудила Бринна оттолкнуть клинок Первой, потихоньку забирала власть над ней. Линден вдруг осознала всю глубину одиночества харучаев, и ей захотелось помириться с ними. В то же время ей трудно было забыть яростные попытки Мечтателя обрести её понимание.

Она вдруг осознала, что Первая и Красавчик встали со своих мест и теперь в упор смотрят на неё. Хоннинскрю впился пальцами в плечи брата. Великаны изучали её. И Ковенант не отрываясь смотрел на неё. Один лишь Бринн не искал её взгляда: всё его внимание было приковано к Неверящему.

Не в состоянии ответить прямо «да» или «нет», она попыталась найти средний путь.

— Мы плывём уже почти половину ночи, — её слова были обращены в основном к Бринну, — но до сих пор не достигли берега. Так как же вы собираетесь добраться до того человека, чтобы сразиться с ним?

Последний вопрос прозвучал воплем в её устах, но Бринн воспринял его как разрешение. И, прежде чем кто-либо успел его остановить, нырнул в клубящийся на носу лодки туман.

Светящаяся дымка поглотила его. Линден услышала слабый всплеск в тот момент, когда он входил в воду. Но проследить его путь была не в состоянии — харучаи оказался вне досягаемости её видения. А плыл он совершенно бесшумно.

— Чёрт бы вас всех побрал! — взорвался Ковенант. Его восклицание отозвалось тусклым эхо в каверне тумана. — У нас нет права на ошибку!

Целое мгновение никто не отзывался. Затем раздался голос Первой:

— Хоннинскрю, Мечтатель. Мы зашли уже так далеко, как никогда не заходили. Если это только в силах Великанов, мы догребём до этого острова.

Капитан снова взялся за вёсла. Но Мечтатель замешкался. Линден испугалась, что он настолько погружён в ужасы своих видений, что не способен откликнуться. Она даже подготовилась к тому, чтобы защитить его от Первой. Но она недооценила немого Великана: он громадным усилием согнал с себя морок, вновь сел на вёсла и ударил по воде с такой яростью, словно хотел её разбить.

Линден была потрясена, но как только она слегка пришла в себя, то вновь обернулась к Ковенанту.

Хоннинскрю недолго пытался поймать ритм брата; вскорости они работали вёслами, словно близняшки.