Первое грехопадение

Прощание было недолгим. Сестрёнка чмокнула его в заросшую щёку, а мама, прежде чем сделать то же самое, одарила его долгим и проницательным взглядом. Что-то странное было в нём, но что именно, он понял лишь несколько секунд спустя, когда суровые мужчины вели его по лестнице вниз.

«Ведь это были слёзы, она плакала… Но почему, ведь я уже взрослый?»

Его ввели в огромный зал, где стены лишь угадывались, а потолок представлял собой что-то ирреальное — он будто проплывал в вышине смутными, едва угадываемыми образами, дрожа и люминесцируя. 3ал был заполнен мужчинами. Бородатые, одетые а строгие тёмные одежды, они стояли молча и все до единого смотрели на него. Узкий проход значился впереди, он двинулся по нему. В конце его на троне восседал старец. Борода его была седа и неимоверно длинна. Он приветствовал новоприбывшего учтивым кивком головы, с величавым достоинством принял ответный поклон и произнёс:

— Мы рады приветствовать тебя среди нас. Ты поборол страшные узы детства и это самая главная победа в твоей жизни. Мрак позади, тьма отступила, лишь радость ожидает тебя. Будь счастлив!

И в этот момент все мужчины выкрикнули громогласное приветствие. Он стоял оглушённый, поверженный, но неимоверно счастливый, и это чувство общности, суровая и трогательная истина мужского братства наполняли его восторгом до самых краёв. Он был здесь, он был с ними, он был один из них.

Прощай, проклятое детство!

МОЯ ПОДРУГА — БЛЯДИНА

— Твоя подруга — блядина, — сказали мне озабоченно пацаны. — Она валяется со всеми подряд, даже с нами. Прими меры.

Я ковырялся спичкой в зубах.

— Я её не брошу, — ответил им.

— Ну смотри, — пожали они плечами. — Наше дело — предупредить.

— Паша, твоя подруга — блядина, — сказали мне озабоченно подруги моей подруги. — Перед всеми ноги раздвигает, даже перед твоими друзьями. Сделай что-нибудь! Ты выглядишь с ней последним долбоёбом.

Я открыл банку пива и сделал глоток.

— Я не собираюсь её бросать, — ответил им.

— Ну и дурак! — поморщились они. — Настоящий парень давно бы научил её уму-разуму.

— Павлик, сынок! — сказали мне озабоченно родители. — А ведь твоя подруга… блядина. Нам одна женщина из соседнего подъезда рассказывала — прямо на скамейке её оприходовали. Трое или четверо.

Я закрылся в туалете и уселся на унитаз.

— Она мне нравится, — крикнул им. — Бросать её не собираюсь.

Родители не теряли надежды образумить меня.

— Павлик, ты же хороший парень. На электрика учишься. Возможно, тебя на завод возьмут. А кто она? Продавщица в комке! Да ещё — блядина.

— Разговор окончен, — сказал я им.

— Павел, долго думали, говорить ли тебе об этом, — сказали мне озабоченно родители моей подруги, — но дело в том, что Оля — по всей видимости… блядина. Она даёт всем, кто ни попросит. Нам кажется, что у неё триппер.

Я достал из пачки сигарету.

— А мне по фигу, — ответил им. — Блядина — не блядина, зато моя. Всё равно её не брошу.

— Идиот! — крутили они пальцем у виска.

— Подруга — блядина! Подруга — блядина! — кричали мне дети на улице.

Я свернул с дороги. Попытался обойти их стороной.

— Разберись с ней! — кричали дети. — Хули ты как пиздюк последний!

Я закинул в рот жевательную резинку.

— Отстаньте от меня! — отмахнулся от них. — Оля — моя подруга, и точка.

— Чмо! Мудило! — кидали они в меня камни.

Я не обращал на них внимания.

— Привет, блядина! — сказал я подруге.

— Привет, — ответила она. — Что, уже рассказали?

— Рассказали. Может и ты рассказать хочешь?

Она помолчала, подбирая слова.

— Да ничего особенного не было. Дала на днях двум пацанам, и всё. Просто очень просили! Симпатичные такие, добрые. Прикольные.

— Двум? — я был искренне удивлён.

— Да, всего двум!

У меня отлегло от сердца.

— Хех, а мне тут такое наговорили! Гады злобные.

— Они такие!.. Они обосрут и прощенья не попросят.

— Люди, бля… Сколько ж в них злобы!..

— Люди, да! Никого хуже людей нет.

Инцидент был исчерпан.

— Потрахаемся? — предложила Оля.

— Давай, — согласился я.

Мы потрахались. Оля — бесподобная трахальщица. У меня, правда, никого, кроме неё не было, но уверен, что с ней никто не сможет сравниться. Да и все пацаны так говорят.

— Ну ладно, пойду, — сказал я, одеваясь.

— Пока, — поцеловала она меня.

— Завтра позвоню. Может, в кино сходим.

— Завтра меня не будет. Пацаны на шашлыки звали.

— А-а… Ну тогда послезавтра.

— Звони.

Мы попрощались.

Хоть как её называйте, думал я, а всё равно она моей будет. И пусть я буду последним гадом, если когда-нибудь предам свою подругу!

КОРОТКИЙ РАССКАЗ О СЕКСЕ

— Секса нет, — говорила она, застёгивая лифчик.