Первое испытание

По-хорошему Андрею стоило отправиться спать, пока была такая возможность, вот только сознание оставалось ясным, продолжая держаться в рабочем режиме.

Сделав очередной круг по кабинету – так лучше думалось, он налил кофе и вернулся к столу, однако садиться не стал. Отпив глоток, вновь открыл оставленную полковником папку.

Пять имен. Пять судеб, чьи ниточки протянулись на территорию Афганистана…

Кротов. Жаров. Степанов. Русин. Зверев.

Район, в котором они погибли, контролировался пуштунским родом Вали Рахима, державшего ведущий в Россию наркотрафик. Он же, по результатам проведенного расследования, стоял за нападением на крепость.

После их «око за око» рода Вали Рахима в Афганистане больше не существовало.

Или им это только казалось?

Лежавший на столе планшет пискнул.

Андрей, прежде чем открыть пришедшее сообщение, бросил взгляд на часы.

Два пополуночи…

В том, что оперативный сбросил текущую сводку, он не ошибся. По всем находящимся на контроле объектам без изменений.

Это должно было успокоить. Его это не успокаивало. Уж больно нагло рвалось прошлое в их настоящее.

Сдвинув планшет в сторону, Андрей разложил по столу листы с фотографиями и краткой биографией возможных фигурантов.

Кротов… тот, из личного дела почти двадцатилетней давности, высокий, крепкий и смазливый. Жаров, в противовес командиру, среднего роста и худощавый. Но не слабый – физическая подготовка дай бог каждому. Степанов…

Стихийники в группе Степанов и Зверев. Огонь и земля.

В первые двенадцать часов после столкновения стихийные следы еще можно как-то идентифицировать – при использовании оставался вполне опознаваемый профиль. Через сутки речь шла только о самом факте применения соответствующих магем.

Если предположить, что группа в полном составе или частично перешла на сторону врага…

Предположение было паскудным, кидая тень на каждого из тех, кто в нее входил.

Магофон, сбивая с мысли, заверещал знакомой мелодией. Отставив практически еще полную чашку, Андрей взял аппарат.

– Ты почему еще спишь? – включив видеорежим, улыбнулся он Сашке.

Та сидела на кровати, по самую шею закутавшись в одеяло. Растрепанные волосы. Грустный взгляд усталых глаз. Опущенные уголки губ…

Внутри полыхнуло яростью. Дикой. Необузданной.

– Не знаю, – скорее дернула, чем пожала она плечом. – Не спится.

– А куда дела ухажера? – несмотря на желание кого-нибудь придушить, нашел он в себе силы пошутить.

– Спрятала под кроватью, – пусть и невесело, хмыкнула она. – А ты почему?

– Тоже не знаю, – рассмеялся он как можно безмятежнее. – Сижу вот думаю, как заработать побольше денег.

– Фи, как неинтересно, – поморщилась она. – И неромантично.

– Вот такой я… – тяжело вздохнул он. – Поэтому, наверное, меня женщины и не любят.

– Это кто сказал?! – тут же вскинулась она. Уже веселее. – Немедленно покажи мне их!

– Может, утром? – преданно посмотрел он на Сашку.

Улыбка и так была едва заметной, а тут совсем сползла с ее лица.

Мысленно выругавшись, Андрей, исправляя ситуацию, собрался сморозить еще какую-нибудь глупость, но Сашка качнула головой и, махнув рукой, отключилась.

Наверное, чтобы в голове окончательно все сложилось, именно этого ему и не хватало. Не ярости – четкого понимания, что за одну лишь ее слезинку он готов убивать.

Сложив бумаги в папку, Андрей бросил в ящик стола, но закрывать его не торопился. Смотрел слепо, перебирая факты, предположения, домыслы…

Прохор во время последнего их разговора сказал, что за Сашкой следит кто-то очень серьезный.

Очень хотелось скинуть все на игры Салтыкова, для которого приблудная внучка как бельмо в глазу, или Воронцова-старшего, вряд ли отказавшегося от мысли заработать на непризнанной родственнице, но ограничения, наложенные императорскими указами на родовые службы, не позволяли относить уровень их подготовки к серьезным.

Хороший – да. Очень хороший – тоже. Но недотягивая до термина, который использовал Прохор.

А еще смущал поисковик… Каждый на учете. И чаще всего в системе.

Тогда он не прошел по цепочке до конца, остановившись на том, что они что-то упускают.

Расплата за это упущение оказалась кровавой.

Ящик стола он закрыл мягко, хоть и хотелось все вокруг крушить. Вытянул из-под рубашки цепочку с висевшим на ней амулетом. Качнулся с пятки на носок и обратно, принимая окончательное решение.

Прохора убирали, потому что он представлял реальную опасность. Именно Прохор, а не стрелковый клуб, чья тревожная группа следовала за Сашкой практически по пятам.

Этот факт делал картинку четкой и ясной. Стрелковый клуб – это князь Трубецкой и Тайная коллегия. Прохор – великий князь Михаил, в чьем ведении находилась внутренняя безопасность империи.

Похоже, бумаги, которые должен доставить Игнат, могли привести значительно выше, чем они думали раньше.

Поймав себя на том, что сделанный вывод не только не испугал, а словно бы открыл второе дыхание, Андрей сжал амулет.

Трубецкой его, конечно, за самоуправство по голове не погладит, но это будет потом.

А пока…

Пока у него в приоритете были жизни Сашки и Игната.

Глава 14