Первое королевство. Британия во времена короля Артура

Значит, те существенные изменения в жизни романо-бриттских городов, которые происходят в конце IV века и далее, нельзя объяснить исключительно войной и раздорами. Эти изменения включают в себя: появление захоронений в черте городских стен (что категорически запрещалось римским законом); сооружение больших «общественных» зданий, которые перегораживали существующие улицы и площади; использование городских сооружений, таких как базилики, для ремесленных нужд; появление слоя плодородной (садовой) почвы (так называемой «темной земли») на руинах бывших домов; перемещение рынков и центров торговли из крупных городов — особенно из столиц цивитатов — в более мелкие придорожные поселения.

Археологам сложно понять причины этих изменений из-за отсутствия детальных и полноценных данных: ни один город не был полностью раскопан с использованием современных археологических методов, учитывающих тонкости экологии и стратиграфии, чтобы получить ясную картину того, что там происходило до и после 400 года н. э. Следствием вынужденно ограниченных масштабов большей части раскопок стало то, что следы изменений, затрагивавших целый город, признаки глубокой социальной и экономической эволюции (или революции) крайне сложно выявить и описать. Есть большой соблазн компенсировать недостаток данных, собрав отдельные результаты, полученные в небольших раскопах во множестве городов, в единую, пусть и неполную, но достаточно правдоподобную картину. Но в результате мы можем свести к удобному набору из нескольких стандартных историй все разнообразие городской жизни Британии в позднеримский период, когда реакция городских сообществ на динамичные политические изменения была совершенно различной. Подчеркивать сходные черты в судьбах романо-бриттских городов конца IV века — значит упускать из вида разнообразие; чрезмерно обобщать.

Например, очень много внимания уделяется судьбе Лондиния — столицы всего диоцеза Britannia — и судьбам четырех колоний (coloniae) армейских ветеранов: Глостера (Glevum), Колчестера (Camulodunum), Йорка (Eboracum) и Линкольна (Lindum)[101]. Четыре вышеназванных города были поначалу военными крепостями с примыкающими к ним поселениями, основанными ветеранами. Три из них потом стали столицами трех провинций, а столицей четвертой провинции стал Лондон[102]. Со временем они превратились в средневековые города, центры церковных епархий с широкими привилегиями. Во всех этих городах обнаруживаются признаки жизни в V и даже VI веках, но невозможно сказать, как именно они жили в течение почти двух веков, разделяющих рескрипт Гонория (410) и прибытие христианской миссии Августина (597).

Возьмем, к примеру, Линкольн. В 314 году епископ этого города присутствовал на церковном соборе в Арле, и, возможно, другой его епископ участвовал в соборе в Ариминии (совр. Римини) в 359 году. Раскопки у церкви Сен-Пол-ин-Бейл (St Paul-in-the-Bail), на территории бывшего римского форума, предоставили косвенные свидетельства существования здесь очень ранней деревянной церкви; на ее месте в VII веке была построена другая — возможно, та самая, которую основал миссионер Паулин (примерно в 630 году) и описывал Беда[103]. Исторические и археологические свидетельства, касающиеся христианства, важны и сами по себе, и в контексте политической истории, ведь даже если император в Равенне махнул на Британию рукой, папа в Риме этого не сделал. В Линкольне выявляются признаки ремесленной деятельности, относящиеся к концу IV века, имеются следы постройки в этот период крупных «общественных» зданий и больших частных домов, тогда же появляются накопления «темной земли». Защитные сооружения Линкольна были обновлены в первой половине IV века. То же самое характерно и для других крупных городов. Однако, согласно имеющимся на сегодняшний день данным, примерно после 425 года жизнь в городе прекратилась — или, по крайней мере, стала невидимой для археологов: там не обнаружено специфических ранних построек «англосаксонского» типа, таких как заглубленные grubenhauser (землянки)[104], а черепков керамики раннего англосаксонского периода, найденных при раскопках в Линкольне, вряд ли хватит, чтобы наполнить даже одну тачку.

Получается, Линкольн прекратил существовать в качестве римского города самое позднее в начале V века. Однако раскопанная территория римского Линкольна составляет менее 1 % от общей площади городской застройки. Результаты раскопок указывают только на то, что торговля и ремесленное производство, характерные для римских поселений, превратившихся в современные города, в жизни Линкольна занимали не самое важное место. Таким образом, Линкольн кажется «безжизненным» из-за отсутствия данных, а не потому, что жизнь в городе действительно прервалась. Археологи вправе спросить: если Линкольн умер, то почему в VII веке он стал центром королевства Линдси и миссии Паулина? Похоже, мы и в самом деле что-то упускаем из вида.