Первое открытие

– А что же Хабаров? – отвлекаясь от дела, спросил Муравьев, увлеченный рассказом офицера.

– Хабаров дал этому войску несколько сражений. Шестьсот семьдесят маньчжуров было убито, остальные бежали, – сказал Невельской. – Я сам читал его записки в архиве!

Муравьев опять заходил по комнате. Невельской замолчал, наблюдая за ним.

– Что же дальше? – спросил губернатор, останавливаясь.

– В тысяча шестьсот восемьдесят первом году вся река принадлежала России, – ответил Невельской. – Главным нашим пунктом там был город Албазин.

– А потом? Как, почему все это рухнуло?

– Император Кхан Си в тысяча шестьсот восемьдесят седьмом году послал восемь тысяч солдат, чтобы уничтожить Албазин.

– Кхан Си? – переспросил Муравьев.

– Да, Кхан Си. Это было время могущества маньчжуров, которые незадолго перед этим покорили Китай. Они не желали, чтобы русские угрожали родине их предков. Но мало этого. Они желали, чтобы великие леса и хребты отделили бы их империю, порабощенный ими Китай от опасного мира северных варваров. Началась война. Маньчжуры были многократно отбиты, но и наши потери были велики. Помощь из Москвы хотя и посылали, но недостаточную. Албазин решили оставить и упразднить амурское воеводство… Вот с тех пор страна замерла и опустела. Мы ошибочно не считаем ее своей. Сведения, доставленные подполковником Прокопием Тарасовичем Козминым, и последние исследования, произведенные академиком Миддендорфом, который приближался к устью Амура, подтверждают, что Приамурье не занято китайцами и что наш почтенный Иакинф глубоко ошибается, утверждая, что на устье реки крепость. Об этом же неоднократно докладывали сибирские губернаторы, а также купцы и мещане – их доклады и записки хранятся в архивах. Китай весьма выгодно расположен на побережье океана, у него великолепные порты, удобные выходы к океану. Собственно, китайцам до сих пор чужды интересы к Амуру. Если кто-нибудь и старается, чтобы там была пустыня, так это маньчжуры. Но ради их спокойствия мы не смеем отказаться от пути к Великому океану.

– Я согласен, что у нас есть историческое право на возвращение Амура, но какое мы имеем на это право юридическое? Ваши доводы основательны, и я сам так думал. Никто не может сомневаться, что Приамурье – русская земля. Но донесения губернаторов Сибири и записки сибирских мещан – это еще не все. Ведь есть Нерчинский договор с Китаем, и потом та земля значится в составе Китайской империи. Иначе говоря, признано, что там Китай. Где наше право? Есть ли доказательства?

– Есть.

– Какие?

– Нерчинский договор, – спокойно ответил Невельской с таким видом, словно это само собой разумелось.

Муравьев удивился. Как и все, он до сих пор считал, что Нерчинский договор – главная помеха делу и как раз доказывает обратное тому, что говорит моряк.

Невельской в течение многих лет разыскивал и изучал все, что было написано об Амуре русскими и иностранными исследователями, знал он и те сведения по этим вопросам, которые проникали в европейскую литературу из китайских и из японских источников, хотя обычно в Европе их считали анекдотическими и не заслуживающими внимания. Он интересовался международным правом.

Этот интерес особенно усилился у него во время путешествий с великим князем по Европе, когда он бывал в столицах иностранных государств и во дворцах, присутствовал при встречах великого князя с королями, принцами…

Он сказал, что самые нужные сведения о Приамурье, об Амуре он получил в Петербурге от своих учителей, старых моряков, а также от одного из приятелей, который служит в министерстве иностранных дел хранителем документов, интересуется Востоком, изучает восточные языки и, разделяя взгляды Невельского, охотно помогает и показывает не известные ученым бумаги, которых в министерстве множество.

Нерчинский договор утверждает, что земли между рекой Удой и пограничными горами остаются неразграниченными. Вот вам повод для возвращения в первую очередь низовьев реки, как раз той земли, которая лежит у моря и может стать объектом происков иностранцев… Согласно договору граница проложена по хребту, а направления хребта ни русские, ни маньчжурские послы не знали.

Пот выступил на лице моряка. Он наизусть пересказал все статьи Нерчинского договора и разобрал их.

Муравьев был удивлен такой ученостью. Невельской не подходил под обычное понятие офицера, да еще гвардейского экипажа. Муравьев почувствовал, что в этом светском на вид гвардейце таятся силы, энергия и выносливость.

– Могут ли быть верны карты, когда в договоре ясно сказано, что часть земель не разграничена? А на современных картах никаких неразграниченных земель нет и проложена прямая граница от гор к морю. Кто ее проложил? Когда? Никаких комиссий по разграничению не бывало, как не бывало вообще заключено никогда и никаких соглашений по этому вопросу, кроме Нерчинского договора. Кто же провел там границу? Откуда же она явилась теперь? Впервые граница появилась на английских и французских картах, а мы перепечатали их, не сознавая, что делаем.

– Есть эти карты у вас?

– Да…

– Представьте их мне…