Первое поражение Сталина

О такой переориентации ярко и убедительно свидетельствовало обращение конгресса «К рабочим всех стран», сформулировавшее следующие требования:

«1. Невмешательство Антанты во внутренние дела Советской России. 2. Немедленное отозвание всех находящихся в настоящее время в Европейской и Азиатской России войск союзников.

3. Отказ от всякой прямой или косвенной политики интервенции.

4. Аннулирование договоров, которые уже заключены и имеют в виду вмешательство во внутренние дела Советской России… 5. Признание Советской власти… 6. Возобновление дипломатических сношений /с Советской Россией – Ю.Ж./… 7. Допущение делегатов Советского правительства… на мирный конгресс… 8. Снятие экономической блокады… 9. Возобновление торговых сношений и заключение торгового договора. 10. Делегирование в Россию нескольких сотен или даже тысяч инженеров, конструкторов и опытных рабочих… для оказания Социалистической Республике реальной помощи».⁴

Не могло остаться и тени сомнения, что Коминтерн, несмотря на все доклады, речи и резолюции, создан – во всяком случае, на ближайшее время – ради решения двух задач. Во-первых, для установления прямого контроля за становившимися всего только секциями его компартиями Финляндии, Эстонии, Латвии, Литовско-Белорусской Республики, Польши, Украины, Армении. Превращения их из даже чисто формально независимых в практически областные организации РКП(б). Во-вторых, для создания в европейских странах широкого общественного мнения в поддержку Советской России, в пользу нормализации с нею отношений стран Антанты.

Сходную цель поставил и подготовленный Зиновьевым, Бухариным и швейцарцем Ф. Платтеном, давно связавшим себя с интересами русской революции, «Манифест Коммунистического Интернационала к пролетариям всего мира»:

«Подавляя и насилуя мелкие и слабые народы, обрекая их на голод и унижение, союзные империалисты совершенно также, как некоторое время тому назад империалисты центральных империй, не перестают говорить о праве наций на самоопределение, которое ныне окончательно растоптано в Европе и во всех остальных частях света.

Обеспечить малым народам возможность свободного существования может только пролетарская революция, которая освободит производительные силы всех стран из тисков национальных государств, объединив народы в теснейшем хозяйственном сотрудничестве на основе общего хозяйственного плана, и даст возможность самому слабому и малочисленному народу свободно и независимо управлять делами своей национальной культуры /выделено мной – Ю.Ж./, без всякого ущерба для объединённого и централизованного европейского и мирового хозяйства».⁵

Не правда ли, весьма знакомое предложение? Если в нём заменить слова «европейского и мирового» на «Российскую Федерацию», то легко узнать то, о чём говорил Сталин при обсуждении Конституции РСФСР. И тогда он предлагал малым народам отнюдь не политическую самостоятельность, а всего лишь возможность развития национальных культур…

Вполне возможно, что тем Коминтерн и исчерпал бы себя, если б не события, произошедшие в Будапеште всего лишь через две недели после завершения работы Первого конгресса.

20 марта коалиционное правительство Венгрии, возглавляемое Д. Беринкеи, получило через французского полковника Викса ноту Совета Четырёх. Точнее, ультиматум, потребовавший ещё до обсуждения и, тем более, подписания мирного договора, отвести остатки венгерской армии за линию, произвольно установленную французским генералом Луи Франше д'Эспре, чей штаб находился в Сегеде. Ту самую демаркационную линию, которая передавала под контроль Праги Словакию и Карпатскую Русь, Белграда – Западный Банат, Бухареста – Трансильванию, Восточный Банат и даже восточные районы собственно Венгрии с городами Дебрецен, Орошхаза, Сегед, Ходмезёвашархей.

Ни согласиться со столь позорной – без сопротивления– утратой двух третей территории страны и из одиннадцати миллионов её населения – трёх с половиной миллионов мадьяр и полутора миллионов немцев, ни отвергнуть ноту Антанты правительство Беринкеи не решилось. Поступило просто. На следующий день передало бразды правления социал-демократам. Ну а те сочли за лучшее разделить ответственность за будущее Венгрии с коммунистами, объединившись с ними в одну партию 21 марта.

Новое правительство – Революционный Правительственный Совет – возглавил Шандор Гарбаи. Народными комиссарами стали министры: военных дел – Йожеф Погани; иностранных – Бела Кун (он три года провёл в русском плену, в марте 1918 года организовал венгерскую группу РКП(б), в мае возглавил Центральную федерацию иностранных групп при ЦК РКП(б), в конце ноября возвратился на родину); финансов – Евгений Варга, впоследствии академик АН СССР. Заместителем комиссара просвещения стал Дьёрдь Лукач, в близком будущем – один из известнейших философов-марксистов.