Первое поражение Сталина

Итак, России предстояло «добровольно» отказаться от огромной по размеру территории. Значительно большей, нежели той, которую требовала германская делегация в Бресте за две недели перед тем. До того, как Троцкий «хлопнул дверью», сформулировав безумную позицию – «ни мира, ни войны». Если поначалу Германия претендовала на давно уже оккупированные ею Польшу, Литву, Курляндию, южную часть Лифляндии и Моонзундский архипелаг, то теперь она пожелала получить вдобавок Северную Лифляндию и всю Эстляндию. А помимо того, ещё и Украину, Финляндию.

Для ответа на столь жёсткие требования давалось 48 часов. Ещё не получив этот ультиматум (его доставили в Петроград лишь на рассвете 23 февраля), Совнаркому пришлось реагировать на возобновившееся наступление. Первой его реакцией стало издание 21 февраля воззвания, написанного Лениным. Правда, не наступительного, как у «левых коммунистов», а чисто оборонительного характера. Содержавшего призыв к населению подняться против захватчиков:

«Социалистическое отечество в опасности! Чтобы спасти изнурённую, истерзанную страну от новых военных испытаний, мы пошли на величайшую жертву и объявили немцам о нашем согласии подписать их условия мира.

Наши парламентёры 20(7) февраля вечером выехали из Режицы в Двинск, и до сих пор нет ответа.

Немецкое правительство, очевидно, медлит с ответом. Оно явно не хочет мира. Выполняя поручение капиталистов всех стран, германский милитаризм хочет задушить русских и украинских рабочих и крестьян, вернуть земли помещикам, фабрики и заводы – банкирам, власть – монархии.

Германские генералы хотят установить свой «порядок» в Петрограде и Киеве.

Социалистическая Республика Советов находится в величайшей опасности.

До того момента, как поднимется и победит пролетариат Германии, священным долгом рабочих и крестьян России является беззаветная защита Республики Советов против полчищ буржуазно-империалистической Германии.

Совет Народных Комиссаров постановил:

1. Все силы и средства страны целиком представляются на дело революционной обороны.

2. Всем Советам и революционным организациям вменяется в обязанность защищать каждую позицию до последней капли крови…

Да здравствует социалистическое отечество!

Да здравствует международная социалистическая революция!»²⁷

Итак, снова – только о социальных завоеваниях, об ожидании революции в Германии, которая лишь и спасёт Россию от всех бедствий, и ни слова об утрате чуть ли не половины европейской части страны. Почти всех национальных окраин… Так мыслил Ленин, большинство членов ЦК большевистской партии. Исключение составил Сталин. На следующий день, в разговоре по прямому проводу с правительством Украинской Советской Республики, он позволил себе предложить несколько иной выход из ставшего критическим положения.

«Мы, – объяснял Сталин, – благодаря медленному темпу революционного движения на Западе, неустойчивости наших войск и неслыханному хищничеству немецких империалистов попали временно в лапы чужеземного империализма, против которого мы должны теперь же готовить силы для организации отечественной войны /выделено мной – Ю.Ж./ в надежде на развёртывание революционных сил на Западе».²⁸

Да, как и все большевики, левые эсеры, Сталин пока ещё верил в европейскую революцию, которая вспыхнет как неизбежный ответ народов на мировую войну с её миллионами жертв. Но всё же понял и иное. Что вторжение иноземных захватчиков, стремящихся отторгнуть от России огромные территории, должно послужить началу войны отечественной, то есть всенародной, а не классовой, будь она оборонительной либо наступательной.

Тем временем, получив текст ультиматума, в половине пятого утра 23 февраля СНК (точнее – от его имени ЦК РКП(б)) капитулировал. Постановил: «Условия, предлагаемые германским правительством, принять и выслать делегацию в Брест-Литовск».²⁹ И тут же известил о том Берлин.

Такое, не терпящее отлагательств, решение уже через сутки, в три часа утра 24 февраля, было рассмотрено на заседании ВЦИК. Точка зрения Ленина победила. 116 голосами «за» при 85 – «против» и 26 – «воздержавшихся» (ими были, главным образом, «левые коммунисты») безоговорочное принятие условий Берлина было одобрено. И об этом правительство Германии тут же уведомил и. Не сообщили, правда, только то, что в знак протеста в отставку со своего поста подал Троцкий, а вслед за ним ещё пятеро наркомов: социального обеспечения – А.М. Коллонтай, финансов – И.И. Скворцов-Степанов, торговли и промышленности – А.Г. Шляпников, продовольствия – А. Г. Шлихтер, председатель ВСНХ – В.В. Осинский.