Первое поражение Сталина

Говоря о настроениях украинских крестьян, Каменев забыл упомянуть о «мелочи». О том, что ещё немало этих самых крестьян сражаются против Советской власти в рядах петлюровских дивизий. Что Украинская Советская армия не только остаётся, по сути, партизанскими отрядами, не желающими иметь над собой никого. Что 7 мая Н.А. Григорьев (бывший петлюровский атаман), после перехода на сторону Советской власти прославившийся взятием Херсона, Николаева, Одессы, и потому назначенный командиром 6-й Украинской советской дивизии, поднял мятеж. Взял города Елисаветград (ныне Кировоград), Знаменку, Александрию, подошёл к Екатеринославу (ныне Днепропетровск). Сделал всё возможное, чтобы вынудить Политбюро принять 28 мая особое постановление. Не столь радужное, как высказывания Каменева:

«Сосредоточить все силы в Донбассе. Снять с Западного фронта всё возможное, сократив до минимума все активные действия на всём Западном фронте. Послать Пятакова /секретаря ЦК Компартии Украины – Ю.Ж./ и Бубнова /наркома по военным делам УССР – Ю.Ж./ в Харьков, Екатеринослав для поголовнейшей, энергичнейшей мобилизации рабочих для Южного фронта под личную ответственность. Ворошилову /наркому внутренних дел УССР – Ю.Ж./ после подавления Григорьевщины отправиться в Донецкую губернию».⁴³

Мятеж Григорьева с величайшим трудом удалось подавить только в июле. А 29 мая, то есть всего через пять дней после появления интервью Каменева, мятеж поднял и ещё один вождь украинских крестьян – командир 7-й дивизии УССР Н.И. Махно. Объявил себя командующим «Революционно-повстанческой армии» и захватил города Гуляй-Поле, Бердянск, Никополь, Мелитополь, Екатеринослав. Оттеснив советские силы из Северной Таврии, способствовал тем успешному наступлению Деникина.

И всё же, несмотря на чудовищно ошибочную оценку и положения на Украине в целом, и настроения украинского крестьянства, именно Каменеву поручили внести на рассмотрение сессии ВЦИК проект декрета «Об объединении вооружённых сил советских республик России, Украины, Латвии и Белоруссии с Литвой». Похоже, повторялась странная, загадочная история, произошедшая 16 января 1919 года.

В тот день ЦК на своём пленарном заседании принял четыре решения. Три – связанных с попыткой уже тогда объединить все советские республики. Пятое же почему-то было приписано Свердловым на полях машинописного экземпляра от руки: «Создать Организационное бюро ЦК из трёх членов ЦК – Крестинского, Владимирского и Свердлова. Состав этот утвердить до возвращения тт. Сталина и Дзержинского».⁴⁴

Действительно, Сталин и Дзержинский тогда в Москве отсутствовали. Их ещё 1 января ЦК и Совет обороны направил в Вятку как партийно-следственную комиссию для выяснения причин сдачи колчаковцам Перми («Пермская катастрофа») и принятия мер к восстановлению партийной и советской работы в районе дислокации 2-й и 3-й армий Восточного фронта.

Вернулись Сталин и Дзержинский в Москву только 31 января. Но не их отсутствие в столице помешало создать Оргбюро из трёх человек. Образовать его ЦК при всём желании никак не мог, ибо право на то имел лишь съезд партии, что и произошло, но уже после скоропостижной смерти Свердлова, 25 марта как постановление Восьмого съезда РКП. Правда, тогда Оргбюро создали в более широком составе. Ввели в него председателя Вятского губревкома А.Г. Белобородова, наркома финансов и секретаря ЦК Н.Е. Крестинского, члена Президиума и секретаря ВЦИК, одновременно начальника Политического управления РВСР Л.П. Серебрякова, И.В. Сталина и ответственного секретаря ЦК Е.Д. Стасову.

И вот, снова, после того как 17 мая ЦК и Совет обороны направили Сталина в Петроград, на помощь Зиновьеву для организации обороны города (вернулся он в Москву только 25 сентября), его – члена Политбюро, Президиума ВЦИК, Совета обороны, наркома по делам национальностей – без каких-либо объяснений отрешили оттого, чему он отдал два года политической жизни. Конечно же, Сталину ничего не стоило приехать в столицу без ущерба для обороны Петрограда и 28 мая – на заседание Политбюро, и 1 июня – на сессию ВЦИК. Но нет, его не пригласили. Кто-то решил, что лучше всего заменить его Каменевым.

Может быть, Каменев имел собственный, оригинальный взгляд на процесс объединения, обладал большими, нежели Сталин, доводами в его пользу? Отнюдь. Выступая с докладом. Лев Борисович всего лишь повторил, разбавляя традиционной риторикой, филиппиками в адрес Антанты, Вильсона, Ллойд Джорджа, Клемансо всё то, о чём писал Сталин 7 апреля, Ленин и Сталин – 4 мая, что содержалось в решении от 28 мая.