Первое поражение Сталина

Всё же, съезд не внял попыткам увести себя от наиважнейших вопросов. Решительно осудил позицию Башкирской партконференции одной из своих резолюций. «Самым правильным. – отмечала она, – разрешением татаро-башкирского вопроса, как с политической, так и с естественно-исторической и социально-экономической стороны, является создание для них общей Советской Республики». Заодно предложили и её территорию – «губернии Уфимская, Казанская и прилегающие части с татаро-башкирским населением Самарской, Симбирской, Вятской и Пермской».

Словом, поддержали старый проект Сталина, все ещё не воплощённый в жизнь. Вместе с тем съезд не исключил возможности образования и автономной Малой Башкирии, но непременно в составе всё той же, Татаро-Башкирской, республики. Указал при этом, что затронутую проблему следует «поставить на разрешение пролетариата самой Малой Башкирии».⁹⁷

Потерпев неудачу на Втором съезде коммунистических организаций народов Востока, националистический Башкирский ревком не смирился. Уже 13 декабря его представитель при ВЦИК направил на имя Ленина обстоятельную записку, реанимирующую старую идею А. Валидова об объединении Башкирии и Киргизии. Основание? Достаточно «веское»: необходимость ликвидировать конфликт «между киргизскими и башкирскими властями с одной стороны, и местными русскими властями – с другой». Последняя, мол, выгодна для «пожилого русского кулацкого населения», и использует в своих целях (как представляющая «господствующую нацию») борьбу с «национальным шовинизмом башкир и киргизов».

Документ не только настаивал на скорейшем образовании Киргизо-Башкирской Советской Республики, но и определял её весьма немалую территорию. Она должна была включить Малую Башкирию в пределах, определённых соглашением от 23 марта 1919 года; Киргизскую степь – Букеевскую Орду (заволжскую часть Астраханской губернии), области Тургайскую (в том числе Оренбург и Оренбургский уезд), Уральскую, Акмолинскую, Семипалатинскую; восточные районы Туркестанской Республики – Семиречинскую область, населённые киргизами уезды Сыр-Дарьинской и Ферганской. Словом, раскинуться от Южного Урала до Китая.

Правда, авторы проекта отлично понимали, что претендуют на земли, населённые русскими. А потому, загодя отказывались от городов Омска и Петропавловска, «прилегающих к линии Сибирской железной дороги казачьих территорий». Однако даже и в таком случае националисты никак не могли рассчитывать хотя бы на простое большинство башкиров и киргизов. И чтобы сохранить за собою власть, предложили формировать «как центральные, так и местные» органы будущей республики «на началах строжайшего соблюдения этнической пропорциональности».

Определял проект и то, что управление народным хозяйством и финансами должно перейти в ведение исключительно Киргизо-Башкирской Республики и «в первую очередь удовлетворять ее нужды». Тот же принцип определял и военные дела: на её территории «допускаются лишь туземные киргизские и башкирские формирования». «Русское и иное население по мобилизации… передаётся в распоряжение соседних – Киргизии и Башкирии – окружных военных комиссариатов РСФСР».

Нет, всё это уже нисколько не походило на автономию. Должно было стать первым шагом к отделению, к полной независимости.

Не довольствуясь тем, инициаторы документа потребовали ещё и публичного самоунижения русских. Предложили выделить из их числа неких «агитаторов», которые должны были объяснять: «они брошены царским правительством в Киргизскую степь для угнетения других, для наживы за счёт беззащитных инородцев». И объяснять, скорее уж самим себе, что «только в отказе от империализма и от привилегий господствующей нации, в примирении с восстановлением прав, языка и власти /выделено мной – Ю.Ж./ угнетённых – спасение и счастье русского пролетариата».⁹⁸

В тот же день было созвано Политбюро, на заседании которого присутствовали Ленин, Троцкий, Каменев, Сталин, Крестинский, а также Калинин, глава правительства УССР Раковский и секретарь ЦК Стасова. Обеспокоенные ни с чем не соразмерными претензиями Башкирского ревкома, что, несомненно, являлось весьма опасным симптомом роста националистического сепаратизма, обсудили сложившуюся ситуацию. Однако не стали принимать решение от собственного имени.