Первое поражение Сталина

Очередной задачей Компартии и Советской власти в Грузии является беспощадная борьба за искоренение всех остатков и пережитков национальной вражды и взаимного недоверия между трудящимися разных народностей Грузии, завещанных нам реакционным режимом меньшевиков».

Такая характеристика национализма заставила внести в данное постановление ещё один, весьма важный, раздел. «Сравнительная многочисленность, – указывалось в нём, – пестрота и перемешанность наций и племён, равно как природные условия Грузии, ставят известные преграды проведению полностью и до конца принципа самоопределения народностей в условиях Советской Грузии, принимающего характер административного размежевания составом и с одинаковым экономическим районом с однородным национальным и бытовым укладом.

Но при этом есть возможность выделить в будущем такие национальные и этнографические группы, организовать их по одному из типов национальной советской автономии (область, автономия, административно-трудовые коммуны), как, например, мусульманское население Борчалинского и Ахалцихского уездов, немцы Борчалинского уезда и т. д. Нынешние административные границы уездов не могут служить препятствием к выкраиванию целостных районов, по возможности, с однородным по национальности населением».²⁶

И, тем не менее, те же члены ЦК, готовившие данное постановление (несомненно, под руководством Орджоникидзе, отстаивавшего позицию Сталина), попытались использовать проблемы со снабжением грузинской бригады как повод для возобновления уже осуждённого съездом «националистического уклона». А чтобы добиться своего наверняка, обратились, нарушая все правила субординации, не к командующему Отдельной Кавказской армии (ОКА) – в которую и входила бригада – А.И. Егорову, не к членам РВС армии (Орджоникидзе, Элиаве, Мясникову) и не в РВСР. Свою просьбу направили непосредственно больному Ленину. Ну, этот, не вникнув в проблему, без каких-либо объяснений или обоснований поддержал «товарищей из Тифлиса». Не учёл либо попросту забыл, что в соответствии с подписанным незадолго перед тем, 8 декабря 1921 года, российско-грузинским соглашением никакой грузинской Красной Армии больше не существовало. Как национальная бригада она была включена в состав ОКА.

Сначала, 13 февраля, просьбу грузинского ЦК Ленин переадресовал Орджоникидзе. «Абсолютно необходимо, – писал Владимир Ильич, – чтобы на съезде Советов Грузии было принято решение об обязательном усилении Красной Армии Грузинской, и чтобы это решение было выполнено наделе. В крайнем случае, если крестьяне против /? – Ю.Ж./, надо провести решение в самой общей форме, признать необходимым «обязательно усилить Грузинскую Красную Армию, призвать все органы власти и все трудящиеся массы к работе над этим».

Я ограничиваюсь политической стороной дела: за невыполнение этого выгоним из партии безо всяких. Это политически необходимо, и Вы лично, и весь грузинский ЦК ответите перед всей партией за это».²⁷

А вслед за тем, видимо, сообразив, что у Орджоникидзе возможности для исполнения поручения ограничены, записку точно такого же содержания направил в Политбюро. Оно же, на заседании 25 февраля, проходившего в отсутствии Троцкого, не стало обсуждать внезапно возникший неподготовленный вопрос. Решило задачу предельно просто: «Согласиться с предложением тов. Ленина о необходимости усиления её /грузинской Красной Армии – Ю.Ж./ снабжения. Предложить военному ведомству совместно с Наркомфином и Наркомпродом установить для этого дополнительные средства». Но всё же, чтобы снять с себя ответственность за возможную ошибку завершили согласие важной оговоркой – «Передать на заключение тов. Троцкого».²⁸

Маловразумительное происшествие напрямую затронуло интересы и прерогативы Председателя РВСР. Человека, политически куда более сильного и значимого, нежели Чичерин. Не пожелавшего согласиться с принятым без него решением, касающимся непосредственно вооружённых сил. Тут же направившего в Политбюро протест, вынудив тем его членов поспешно отменить собственное решение. Уже на следующем заседании. 27 февраля, было поручено «тов. Сталину переговорить с тов. Троцким»,²⁹ который всё ещё находился вне Москвы.

8 марта Сталин и Троцкий сообща поступили так, как следовало то сделать Политбюро сразу же, по поступлении записки Ленина. Получив одобрение высшей партийной инстанции, направили в Грузию Чрезвычайную инспекцию во главе с начальником Политического управления РВСР Л.П. Серебряковым – для проверки на месте истинного положения грузинской бригады.

Здесь необходимо оговориться. Вполне возможно, члены грузинского ЦК на самом деле искренне хотели помочь красноармейцам своей национальной бригады. Только потому и захотели вывести её из подчинения ОКА, полагая, что «пищевым и денежным довольствием» Тифлис сможет обеспечить их гораздо лучше, нежели РВСР. Но нельзя исключить и иного. Подняли они военный вопрос в отместку Троцкому, добившемуся 30 января от Политбюро требования к пропагандистским органам «ускорить бешеную атаку на меньшевиков Грузии».³⁰