Первое поражение Сталина

Своё тридцатичасовое заседание съезд завершил избранием постоянно действующего органа – Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК). Многопартийного – включившего 62 большевика, 29 левых эсеров, 6 меньшевиков-интернационалистов, 3 украинских социалистов и 1 эсера-максималиста. Сформировал однородное правительство Совет Народных Комиссаров, как решили теперь называть министров. С председателем В. Ульяновым (Лениным). Одним из пятнадцати народных комиссаров – председателем по делам национальностей – утвердили И.В. Джугашвили (Сталина). Сочли именно его, и только его, наиболее отвечающим данному посту.

2. Первый фронт. Украинский

Казалось, вот теперь-то Сталин и сможет развернуться. Вполне самостоятельно, уже не оглядываясь на обязательные для него решения партии, станет отстаивать собственные взгляды, претворять их в жизнь. И по собственно национальному вопросу, и по его производной – административному устройству страны. Но так лишь казалось…

В отличие от всех без исключения остальных Наркоматов, только Сталин не получил готового министерского аппарата. Действовавшего бы прежде не один год, давно отлаженного. Пусть даже и с пока занимавшимися саботажем чиновниками. Только Наркомнац приходилось создавать на совершенно пустом месте. А потому вместо разработки основополагающего – следует ли народам России предоставлять автономию, а если и следует, то кому именно, в какой форме – Сталину предстояло, прежде всего, заняться скучной, рутинной административной работой.

К счастью, её удалось избежать. Свои услуги наркому предложил ставший его первым сотрудником С.С. Пестковский. Поляк по национальности. Примкнувший к революционному движению ещё во время учёбы в гимназии. К тридцати пяти годам прошедший каторжную тюрьму, ссылку, эмиграцию. В июне 1917 года вернувшийся в Россию и успевший поработать в Петроградском Совете профсоюзов, секретариате ЦК РСДРП(б). В октябрьские дни по поручению Военно-революционного комитета занявший столичный телеграф и десять дней остававшийся его комиссаром. Ещё три дня управлявший Государственным банком. И вот 8(21) ноября, сменивший место службы.

Позднее Пестковский вспоминал о тех днях:

«Я отправился к Сталину.

– Товарищ Сталин, сказал я, – вы – народный комиссар по делам национальностей?

– Я.

– А комиссариат у вас есть? – Нет.

– Ну, так я вам «сделаю» комиссариат.

– Хорошо! Что вам для этого нужно?

– Пока только мандат на предмет «оказывания содействия».

– Ладно!

Здесь не любящий тратить лишних слов Сталин удалился в управление делами Совнаркома, а через несколько минут вернулся с мандатом».³⁵

Пестковский нашёл в одной из комнат Смольного свободный стол и два стула и прикрепил на стене лист бумаги с надписью «Народный комиссариат по делам национальностей». Чуть позже, в декабре, сформировал и первые структурные части наркомата, названные предельно просто – комиссариаты польский, литовский. А спустя месяц – ещё и армянский, мусульманский, белорусский, еврейский.

Тем временем на свет появились два, весьма странных по содержанию, правительственных, но скорее пропагандистских, нежели законодательных, акта. Подписанных Лениным и Сталиным. Первый, от 2(15) ноября – «Декларация прав народов России». Не содержавшая ничего нового по сравнению с пунктом воззвания Второго съезда Советов, говорившем о праве наций на самоопределение. Всего лишь повторявшая соответствующую резолюцию Апрельской конференции РСДРП(б).

Начиналась «Декларация» с осуждения царской «позорной политики натравливания» одного народа на другой, которую отныне заменит иная – «политика добровольного и честного Союза народов России». А далее шло пояснение: «Только в результате такого союза могут быть спаяны рабочие и крестьяне народов России в одну революционную силу». Но столь выдержанное в духе марксизма чисто классовое толкование неожиданно сменялось исключавшими его лозунгами.

В основу деятельности, указывала «Декларация», Совет Народных Комиссаров решил положить следующие начала: «1. Равенство и суверенность народов. 2. Право народов России на свободное самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. 3. Отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений».

Так, выборочно повторив резолюцию Апрельской конференции, «Декларация» почему-то обошла более важное положение. То самое, на котором всегда настаивал Сталин, которое вынуждены были принять, как собственное программное, меньшевики – право на самоопределение не означает обязательности, безусловности отделения.

Содержался в «Декларации» и ещё один необычный по изложению для её авторов пункт. «4. Свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России».³⁶ Ведь без раскрытия того, что подразумевалось под «свободным развитием», вполне могло сложиться превратное впечатление. Мол, в правах восстанавливается та самая пресловутая национально-культурная автономия, против которой всегда решительно выступали и Ленин, и Сталин.