Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла (истолкованное святителем Феофаном) (начало)

Поименно перечислил Апостол всех крещенных им. Крисп, начальник синагоги, первый уверовал в Господа со всем домом своим; по его примеру и другие многие веровали и крестились, как только святой Павел, оставя иудеев, стал учить в доме Иуста (Деян. 18, 8). В Постановлениях апостольских говорится, что этот Крисп был поставлен епископом египетским (кн. 7, гл. 46). Гаий, у которого святой Павел останавливался, когда после сего послания прибыл в Коринф. Из его дома писал Апостол послание к Римлянам и привет им от него передал: целует вы Гаие странноприимец мой и всея Церкви (Рим. 16, 23). «Странноприимец всей Церкви» дает мысль, что все верующие, из какой бы страны ни были, прибывая в Коринф, находили себе приют в его доме. Святой Димитрий Ростовский полагает, что он был потом епископом в Ефесе. О доме Стефанинове пишет святой Павел в конце сего послания, что это был начаток Ахаии, то есть, лица сего дома первые из ахайцев посвятили себя на служение святым, чтобы споспешествовать Евангелию и трудиться вместе с трудящимися в сем деле. Сам Стефан был вместе с Фортунатом и Ахаиком прислан теперь к святому Павлу с письмом от коринфян, на которое он отвечает ниже (16, 15–17). Вот и все, говорит, мною крещенные. Крестил ли я еще кого, не знаю. Оборот речи означает совершенное отрицание. Он выражает: никого другого не крестил. Не имел я заботы о том, чтобы крестить. «Не старался снискивать себе честь от народа таким делом» (святой Златоуст). Это исполняли помощники мои, и даже первые обращенные и крещенные. Несомненно, что из коринфян не все увлекались толпами суемудрых, и указанные Апостолом лица, им крещенные, не принадлежали к кругу их. Указывая на них, он как бы говорит: ведь, вот эти, мною крещенные, не считают же меня своим главою; чего ради вы, прочие, впали в такой недуг ума и в нем остаетесь? Образумьтесь; идите по следам этих. Что такая мысль уместна — показывают слова Апостола в конце послания о Стефанинове доме: и вы повинуйтеся таковым (16, 16). И к благодарению эта мысль прямее подходит: слава Богу, что никого почти не крестил; и кого крестил, те здравы, и не только здравы, но и послужат к образумлению других.

2. Заграждение источников, из которых исходили толки коринфян (1, 17–4, 16)

Толки среди коринфян были столь нелепы, что достаточно было двух-трех вопросов, чтоб обличить эту нелепость и заставить образумиться толковавших. Но святой Павел вознамерился и на будущее время отвратить всякую возможность подобных явлений, заградив производящие их источники. Такими источниками были: А) слишком большое доверие к решениям своего ума, как вообще к мудрости человеческой, и Б) неправое понятие о том, что суть люди, и даже сами Апостолы, в деле насаждения на земле спасительной веры Христовой. Первый заграждается в 1, 17–2, 16; второй в 3, 1–4, 16.

а) Слишком большое доверие к мудрости человеческой (1, 17–2, 16)

Первый источник толков есть допущение своей человеческой мудрости входить в область веры в качестве решительницы вопросов и законодательной постановительницы определений. Чтоб вперед коринфяне не впали еще в какое-либо суемудрие, Апостол раскрывает теперь, что мудрость человеческая и Евангелие — две противоположности. Надобно отказаться от первой, чтобы принять второе. Евангелие есть истинная мудрость Божия; но человеческой мудрости оно не кажется таковым. Потому, кто хочет быть учеником мудрости евангельской, тот должен отказаться от мудрости человеческой и согласиться быть по-человечески буиим. В этом урок Апостола на все времена, ибо тут определяется отношение умовых соображений к простоте евангельской истины.