Первое правило диверсанта

Но старания были напрасны — вожделенная бронированная дверь, представшая моему взору, была закрыта. И, судя по внешнему виду и глубоким бороздам, видневшимся в нескольких местах, ее неоднократно пытались вскрыть. Впрочем, безуспешно. Такая броня могла выдержать любой натиск, и штурмовать ее с куском ржавой арматуры тем более не имело смысла. Все же обманула меня система охраны. Может, это и вовсе ловушка. Я огляделся. Только темнота кругом — ничего не видно. Ладно, раз тут уже ловить нечего, надо выбираться наверх.

Поплутав еще немного по закоулкам первого этажа и лишний раз убедившись, что я далеко не первый, кто за последние годы посетил это здание, с чувством разочарования вышел на улицу. Солнце уже ползло к зениту. Скоро полдень, и продолжать путь будет опасно. Нужно дождаться вечера в надежном убежище. Такое осталось за спиной. Я развернулся и направился обратно с намерением переждать жару в одном из кабинетов. Уже почти добрался до лестницы, ведущей на второй этаж, когда заметил скрытый до этого темнотой проем лифта. Подошел ближе. Створки раздвижных дверей были приоткрыты сантиметров на десять и из образовавшегося проема тянуло прохладным воздухом. Заглянул внутрь: ничего, только та же самая, вездесущая темнота. Положив арматурину на пол, я ухватился за края створок и, что есть силы надавил, пытаясь раздвинуть. Они неожиданно легко поддались, со скрипом разъехались в стороны, и я, потеряв равновесие, нырнул в прохладную темень шахты.

Летел недолго, но посадка, признаюсь, была очень жесткая. Сознания не потерял, только минут пять лежал неподвижно, приходя в себя, прислушиваясь к внутренним ощущениям: не поломал ли чего. Затем осторожно пошевелил руками и ногами — вроде все в порядке. Хотя могло быть и хуже. Поднятая от падения моего тела пыль лезла в нос и скрипела на зубах. Жутко хотелось чихнуть, но я всячески сдерживал этот позыв, чего-то опасаясь. То ли нарушить тишину, то ли нарушить что-то в своем организме, чудом уцелевшем при падении. Но как ни старался, удержаться так и не смог. Резкий спазм заставил легкие сократиться, выплеснув из себя пыльный воздух, подо мной что-то сильно хрустнуло, заскрежетало, и я почувствовал, что снова падаю. На этот раз приземление было более болезненным. Нечто острое впилось в бок, я взревел от боли и перевернувшись, увлекая за собой какие-то обломки, выкатился на прохладный бетонный пол. Открыв от неожиданности глаза, обнаружил что прямо надо мной тускло светит одинокая лампочка. Вот те на. Где это я? Оглядевшись, насколько это позволил тусклый свет, увидел несколько толстых ржавых труб и небольшую дверь, темным пятном выделявшуюся на дальней стене. Она была приоткрыта. Я с трудом поднялся на ноги и превозмогая боль в боку, двинулся к ней.

Осторожно двинув тяжелую дверь в сторону (это стоило определенных усилий, что в моем положении означало очень и очень больших усилий), попал внутрь другой комнаты. И обомлел. Я был в бомбоубежище!

Здесь все сохранилось в первозданном виде. Я бы даже сказал в прекрасном. Редкая удача для искателя.

Уже на входе меня встретили длинные ряды стеллажей, где рядками были уложены средства индивидуальной защиты в виде противогазов, костюмов радиационной, химической и бактериологической защиты и многочисленных респираторов, упакованных в выцветшие картонные коробки. Но мне было не до них, и я двинулся дальше на поиски съестных припасов.

Огромные помещения, с рядами длинных деревянных скамеек, на которых по замыслу планировщиков люди должны были пережидать начало конца; бредовая картина апокалиптического будущего, одним из персонажей которой я сам и являлся, внушали трепетный страх. Я как можно быстрее миновал их и вскоре очутился в заветной комнате, заставленной ящиками различных размеров. В полумраке помещения разглядеть, что на них написано, было затруднительно, поэтому, открыв первый попавшийся, достал пакет с непонятным содержимым. Поднеся его ближе к свету, принялся изучать надписи на этикетках, содержащих непонятную для меня информацию. Главное, что я понял, — все это съедобно и даже калорийно (объяснил бы кто, что это значит?).

В следующем ящике обнаружил знакомые пакеты из непрозрачного полиэтилена с водой. Я взял один, убедился, что так оно и есть. Надпись на пакете гласила:

ВОДА ПИТЬЕВАЯ 500 мл.

Я схватил один из них и, сорвав фиксирующее кольцо на дозаторе, принялся жадно вливать в себя долгожданную влагу. Вода, отдающая пластиком и потому совершенно безвкусная, текла по лицу, одежде, бесполезно омывая бетонный пол, но в тот момент я не обращал внимания на такие пустяки: слишком долгим был путь к наслаждению.

Когда утолил первую жажду, вернулась способность трезво осмысливать происходящее. Аккуратно допив остатки жидкости из пакета, я огляделся.

То были сказочные сокровища Сезама.

Судьба и впрямь подкинула царский подарок: при желании тут можно было провести всю жизнь, ни в чем не нуждаясь. Но теперь у меня были другие планы. Хотя, перво-наперво, надо как следует закусить, а уже после строить планы и уж тем более воплощать их в жизнь.