Первое правило королевы

Ей не хотелось чаю, больше того, она была уверена, что весь выпитый чай непременно выльется сквозь дыру в желудке, но она поблагодарила его и согласилась. Порядок есть порядок.

Якушев появился на пороге — без пиджака, рукава закатаны, в каждой руке по стакану с подстаканником, вид полового из трактира.

Инна незаметно улыбнулась.

— Сахар я положил, — сообщил Якушев и брякнул перед ней стакан, — три куска.

Инна никогда не пила чай с сахаром, считала, что сахар отбивает вкус, — лучше уж тогда пить просто сладкий кипяток без всякого чая.

— Спасибо большое, Сергей Ильич.

Якушев обошел стол и не сел рядом, а поместился в свое кресло, что Инна расценила как четкое обозначение позиций — я твой начальник, ты мой подчиненный. Он долго звенел ложкой в стакане, посматривал на нее.

Инна ждала, воя подобравшись.

— Ну? Что скажешь, Инна Васильевна?

— О чем?

— Как о чем? О том, как нам дальше жить!

Инна молча смотрела на него.

— Странная смерть, — задумчиво проговорил Якушев и опять помешал чай. — Ты не находишь?

«Если он вызвал меня, чтобы обсудить смерть Мухина, — пронеслось у Инны в голове, — значит, я не знаю чего-то очень значительного и важного, а это значительное и важное напрямую касается меня. Я не генеральный прокурор и не министр внутренних дел, я всего лишь отвечаю за информацию, а не руковожу тем, что принято называть „силовыми структурами“. В конце концов, меня не было в крае, когда все это случилось, и тогда зачем он спрашивает? Что он хочет услышать?»

Она все молчала. Якушев оторвался от своего стакана, посмотрел на нее и улыбнулся.

— Молчишь?..

Она кивнула.

— Правильно делаешь. Молодец.

Якушев шумно отпил из стакана, вытянул под столом ноги и откинулся на спинку «государственного» кресла.

— Значит, я вчера поговорил… с большими людьми. С самыми большими, — поправился он, подумав. — Анатолий Васильевич наш застрелился, никаких сомнений нет. Может, болезнь страшную нашли у него, может, из-за сына. А там кто его знает…

Инна взяла со стола карандаш, завертела в руках.

Якушев посмотрел на ее пальцы. Кольца посверкивали зимним снежным блеском, ногти гладкие, полированные, похожие по форме на миндальные орешки.

Что за баба, а?.. Королева Марго, а не баба!.. Была бы как все бабы от политики — в прическе стогом, в костюме колом, в туфлях а-ля Паша Ангелина, — не было бы с ней никаких проблем, а с такой поди договорись!..

И Якушев длинно вздохнул от пронзительного всплеска жалости к себе.

Вот кому надо, тот пусть с ней и договаривается. Ему, Якушеву, ничего такого не надо, он и так… можно сказать, по лезвию ходит. И лезвие с каждым днем все тоньше.

— А уголовное дело? — спросила Инна. — Закроют?

— Состава преступления нет, — быстро ответил Якушев. — Говорю же, самоубийство. Но я не для того тебя вызвал, Инна Васильевна, чтобы мы с тобой тут демагогию разводили и правоохранительные органы подменяли.

— Боже сохрани, — не моргнув глазом сказала Инна. — Не станем подменять.

— Вот-вот, — согласился Якушев. — Значит, к тебе две просьбы. Первая. Ты, Инна Васильевна, прессу попридержи. Чтобы не вышло нам боком. Договорились?

— Что значит придержать?

— Придержать — значит придержать. Ты что, маленькая, что ли? Никаких версий чтоб не было, никаких… отклонений. Застрелился, и все. Пусть брешут, что затравили, мол, или еще что, а уголовщины нам не надо. Расследований журналистских или чего там еще.

Симоненко настучал, поняла Инна. Про газету «Совершенно секретно», с которой она вчера якобы разговаривала. Когда успел?..

Однако Якушев вызвал ее до того, как она до смерти перепугала Симоненко «независимым расследованием». Значит, это не главное. Главное впереди.

— И чтобы народ повеселить и порадовать в такой… трудный час, надо мероприятие одно провести. Широко, с размахом, по-русски так, одним словом. Русские мы или нет? Духом русским сильны или нет?

— Наверное, да, — согласилась Инна, запнувшись. Ничего подобного она не ожидала.

Что еще за «мероприятие»? Что за «русский дух»?!

Она ждала предложений о работе в команде, выборы, выборы маячили впереди — шутка ли!.. Стартовый пистолет выстрелил, крысиная гонка началась, надо только угадать — сделать правильные ставки. Инна была уверена, что Якушев уже все угадал и тем не менее вызов все-таки принял, потому что кусок-то больно лакомый.

Такой лакомый и такой огромный, что кто проглотит, тот и станет «водить», как в детской игре, а дальше уж как выпадет, ведь и президентское кресло где-то стоит, и возле него тоже все время играют в «Кто лишний»!

— Повод придумаем, — говорил между тем Якушев, — ты придумай покрасивее. Может, дни телевидения или неделя искусств. И займись сама, Инна Васильевна. Чтоб всякие знаменитости из Москвы, чтобы подготовка хорошая, то-се. Глядишь, и отойдет народец от потрясений, поуспокоится.

— А он… волнуется? — уточнила Инна.

— Кто волнуется? — не понял Якушев.

— Народец?

— Ты, Инна Васильевна, не иронизируй, — сказал Якушев миролюбиво. — Хороший праздник — дело непростое, а нам сейчас праздник больше всего нужен.

Инна так до конца и не поняла, почему именно сейчас праздник нужен больше всего.