Первое правило (в сокращении)

Человек, который стоял рядом с ним, смотрел в ту же сторону, что и Фрэнк, когда тот схватил его за руку, сжимавшую пистолет, завернул кисть, взяв руку в замок, и заломил локоть. Эти движения въелись в его мышечную память за бесчисленные часы тренировок. Его задача — нейтрализовать того, кто держит его под прицелом, отнять оружие, уложить противника, перехватить пистолет боевым захватом, всадить две пули в амбала, который держит Синди, круто обернуться, обнаружить цели и сдвоенными выстрелами уложить всех противников, которые окажутся в зоне обстрела. Отработанные движения получились четкими и точными, как в давние времена, когда ту же последовательность он мог бы выполнить меньше чем за секунду. Вот только перехват не удался, и, пока Фрэнк возился с пистолетом, три пули впились в него, последняя ударила в поясничный позвонок, сбив Фрэнка с ног.

Он открыл рот, но оттуда вырвалось лишь сипение. Синди и Джоуи кричали, Фрэнк силился подняться, собрав в кулак всю волю воина, но ее оказалось недостаточно.

Бандит со странным акцентом насторожился:

— Слышу! В глубине дома!

Мелькнула тень, которой Фрэнк не увидел.

В мире Фрэнка сгущался мрак, все, что ему осталось, — унизительное сознание поражения и стыд. Он понимал, что умирает, именно той смертью, какую всегда предвидел, только не здесь и не сейчас.

1

На следующее утро в четырнадцать минут одиннадцатого, приблизительно через пятнадцать часов после совершения убийств, когда над домом Мейеров черными птицами зависли вертолеты, сержант лос-анджелесской полиции Джек Террио шел сквозь лабиринт полицейских машин. Приближаясь к дому, он позвонил коллеге Луису Дитцу. К тому времени Дитц провел на месте преступления почти час.

— Я иду.

— Сейчас встречу у входа. Ты должен это видеть.

— Постой… что слышно от свидетельницы?

Надежда на свидетельские показания была призрачной, но все-таки она была: полицейские, прибывшие на место преступления первыми, обнаружили в доме еще живую женщину и установили, что это няня Мейеров.

— До больницы ее довезли, но она одной ногой в могиле, — отозвался Дитц. — Ранена в лицо и в грудь.

— Будем надеяться на лучшее. Нам бы хоть какую-нибудь зацепку.

— Может, еще найдем. Посмотришь сам.

Террио с досадой захлопнул телефон: похоже, опять тупиковое дело. Последние три месяца банда грабителей врывалась в зажиточные дома на западе Лос-Анджелеса, и этот дом был седьмым на ее счету. Все ограбления происходили в интервале между ужином и одиннадцатью часами вечера. В большинстве домов при этом находились хозяева. На месте преступления оставались гильзы от девятимиллиметровых патронов и трупы, и больше ничего: никаких отпечатков пальцев, источников ДНК, снимков, видеозаписей или свидетелей. Точнее, свидетелей не было до сегодняшнего дня, но свидетельница находилась при смерти.

Приблизившись к пластиковой ширме, предназначенной для того, чтобы отгородить входную дверь дома от назойливых папарацци, Террио остановился в ожидании Дитца. Поодаль он заметил двух сотрудников начальника полицейского управления, обступивших незнакомую женщину, судя по виду — из федералов.

Ростом пять футов шесть дюймов, явно сильная и выносливая, она держалась с той выправкой, какую федералы приобретают в тренажерных залах, пытаясь продвинуться вверх по пищевой цепочке и добраться до Вашингтона. Темно-синий блейзер поверх джинсов из недорогого магазина. Большие, плотно прилегающие к лицу темные очки. Похожий на узкую щель рот, вероятно за последний месяц не улыбнувшийся ни разу.

За спиной у Террио появился Дитц.

— Ты обязательно должен это видеть.

Террио кивнул в сторону женщины:

— Кто это с нашими?

Дитц прищурился, присмотрелся и покачал головой.

— Я был внутри. Там такое творится, дружище… в общем, сам увидишь. Давай влезай в бахилы.

Надевать бумажные бахилы на месте преступления полагалось для того, чтобы ненароком не затоптать что-нибудь важное.

Дитц скрылся за ширмой, Террио влез в бахилы и поспешил за ним, заранее собираясь с духом при мысли о том, что́ сейчас увидит. Даже после восемнадцати лет работы и сотен дел об убийствах при виде крови его начинало мутить.

Они вошли в просторную столовую, где следователь из коронерского отдела фотографировал труп белого мужчины.

— Труп уже можно осмотреть? — спросил Дитц.

— Конечно. Я свое дело сделал.

— Можно мне влажную салфетку?

Следователь протянул салфетку Дитцу и отступил в сторону.

С трупа мужчины срезали рубашку, чтобы эксперты провели первоначальные обследования. Дитц натянул резиновые перчатки. Под трупом расползлась лужа крови почти шесть футов в поперечнике.

Дитц взял убитого за руку, стер влажной салфеткой кровь с его плеча и подозвал Террио посмотреть:

— Что скажешь? Знакомая картинка?

Кожу убитого уже испещрили лиловые и черные трупные пятна, но татуировка была видна отчетливо. Террио испытал приглушенный ужас узнавания.

— Это я уже видел.

— Вот-вот. Так я и думал.

— А на другой руке тоже есть?

— По одной с каждой стороны. Одинаковых.

Дитц отошел от мертвеца, стаскивая перчатки.