Первое предательство

Неудивительно, что седдонийка вызывала у советника неловкость. Братство — исключительно мужской орден, и присутствие женщины всегда вызывало неудобство, особенно столь яркой, молодой и привлекательной, как леди Исобель. К тому же ни один мужчина, выросший в Икарии, не мог привыкнуть к мысли, что представительница противоположного пола обладает такой властью по праву.

Нерисса по собственному опыту знала, как тяжело быть женщиной в мире мужчин, и долгие годы ушли у нее на то, чтобы укрепить силу и превратиться из номинальной императрицы в фактическую. Тем не менее она прекрасно понимала, что ее никогда не провозгласили бы правительницей, не роди она двух сыновей. Следующий предводитель — потомок Аитора Великого. Мужчина.

— Нет ли совпадения, что леди Исобель оказалась здесь шесть лет назад, во время смуты?

— Сотни иностранцев находились в Каристосе в то время, и что-то я не слышала, чтобы ты называл их конспираторами. — Императрица сделала глоточек вина, обдумывая столь неприятную тему. — Уверена, леди Исобель послали сюда остудить пыл и умерить амбиции. Слишком уж высоко она взлетела, слишком быстро, и, естественно, нажила могущественных недоброжелателей. А здесь седдонийка может переждать трудные времена в надежде, что преданная служба будет вознаграждена скорым возвращением в Федерацию.

Трудно не испытать чувство зависти к Флёрделис, наслаждавшейся свободой, которой у самой Нериссы никогда не было. Той крупинки информации, которую имела о девушке императрица, оказалось достаточно, что испытать к ней симпатию. Пожалуй, правительница видела в ней отражение собственного ума и стремлений. Редко встретишь женщину, которой нет нужды скрывать собственные умственные способности за маской исполнительной матроны. Нерисса даже решила пригласить ее во дворец. Приятно насладиться разговором с умелым собеседником и показать брату Никосу, что она не станет поддаваться его предрассудкам.

Исобель немало удивило, когда императорский посыльный принес приглашение от Нериссы на неофициальный ужин. Впрочем, это не означало, что можно не надевать приличествующее случаю платье, а еда не будет состоять из десяти пышных подач блюд. Неофициальный, по меркам императорского дворца, подразумевал не более двух дюжин гостей, что само по себе редкий знак фавора, особенно для иностранца.

Седдонийка видела императрицу несколько раз со времени официозного представления ко двору и даже дважды разговаривала с ней. Но теперь приглашение пришло на одно лицо, без сопровождения посла Хардуина. Исобель сразу задумалась о причинах столь высокого внимания к своей персоне. Неужели Нериссе интересно вести беседы с женщиной в два раза моложе ее самой, чтобы узнать перспективы развития заморской земли, где с желаниями женщин считаются наравне с мужскими. Или это всего лишь очередной шаг в дворцовых интригах? Возможно, это не Флёрделис одаривают почестями, а кому-то преподают урок?

Впрочем, обе причины могут оказаться правдой: почему бы императрице не удовлетворить любопытство, даже если при этом приходится играть в игры, даруя и отнимая привилегии по собственному желанию.

Уверенность Исобель, что нужно скрывать все помыслы, была непоколебимой, однако она всегда оставалась прагматичным человеком и испытывала благодарность за то, что не приходилось применять все мастерство маскировки на деле. Пока у Исобель нет тайн, которые нужно скрывать от женщины, пригласившей ее за свой стол, чтобы разделить хлеб и вино. Хотя именно ее и планируется сбросить с трона. После нескольких месяцев, проведенных в Икарии, седдонийка не видела нужды менять первоначальные планы. Негодования хватало, но ни одного претендента, способного использовать возмущение и гнев на благо восстания, и уж тем более возглавить его, не оказалось. Даже дама Аканта, несмотря на осторожно лелеемую ярость, придерживалась тактики выжидания.

Особенно сейчас. Буквально две недели назад группку молодых болванов поймали за возмутительным делом: они рисовали стилизованный под ящерицу значок бывших правителей Икарии на стенах императорского театра. И если таким образом они хотели напомнить людям, что дух мятежа по-прежнему жив, то цель оказалась выбранной правильно, особенно когда там шла эпическая пьеса Кепри. Впрочем, Исобель не сомневалась, что мальчишки не преследовали подобной цели. Скорее всего они не понимают значения этого символа, знают только, что он запрещен. Вандализм — шалости избалованных детей, которые не видят ничего дальше собственного носа, бунт против строгости родителей.