Первое прикосновение

— Соня, всё хорошо. Всё будет хорошо! Нужно лишь продолжать идти, и всё устроится. Вспомни, как было трудно в самом начале ваших отношений? И сравни с тем, к чему вы с Тасей пришли теперь. Ты прошла нелегкий путь. От своего нежелания принимать соулмейта-девушку, от страха рассказывать мне о ней, от истерики перед встречей с её семьей. Ты помнишь это? И помнишь, чем закончился каждый твой депрессивный эпизод?

— Конечно, помню, — пробормотала София, отводя взгляд. — И, хотя накал тех переживаний спал, ты хорошо принял Тасю, а её семья с радостью приняли меня, я до сих пор с ужасом вспоминаю то время.

— Но, все же, это прошло. И дальше ты справлялась с проблемами не в одиночку. Вы уже вместе переживали хорошее и плохое. У вас появились внезапные союзники из семьи Трушковых в лице Ксюши. Вы поддерживали друг друга, когда на вас сыпались оскорбления от прохожих, просто из-за того, что вы держались за руки. Вы планировали переезд в другую страну… И я эгоистично рад, что вы все-таки решили остаться здесь.

Соня едва заметно кивала и кусала губы, чтобы не заплакать, вспоминая прошедший год. На помаду ей было наплевать, все равно она смажется после первого бокала шампанского. А вот если потечет тушь — будет катастрофа. Не хотелось бы подойти к алтарю, к чудесно красивой Таисии в её черном костюме-тройке в образе рок-музыканта из группы «Kiss». Отец ласково погладил Соню по щеке и продолжил говорить.

— И так, шаг за шагом, вы пришли в «сегодня». К вашей свадьбе. В зале, за дверью, собрались все ваши самые близкие люди. Семья, друзья, коллеги, которые вас понимают, принимают и поддерживают. Люди, которые помогут вам в любой ситуации. Но самое главное, Соня, после ваших брачных клятв ничего не изменится. Будешь и будет Тася, вместе. И дальше всё будет только лучше. Конечно, у вас будут и взлеты, и падения, и ссоры, и примирения. Когда-то будет сложно, а когда-то — очень легко. Но я уверен, что вы вместе со всем справитесь.

Договорив, Лев Викторович обнял дочку, осторожно погладил её по спине. Соня сцепила руки у него за спиной. Ей столько всего хотелось ответить на такую длинную и трогательную речь отца, сказать, что ей жаль, что мамы нет рядом. Но от избытка эмоций она не могла вымолвить и слова. София закрыла глаза и стала дышать в одном ритме с отцом. В отличие от нее, у него даже не сбилось дыхание от этого монолога. Вот что значит, многолетний преподавательский опыт. Когда Соня убедилась, что сможет моргать без страха расплакаться, а голос уже не дрожит, она, отстранившись от отца, с наигранным упреком спросила:

— Ну вот, все красивые слова ты сказал мне наедине. А какой тост ты будешь говорить во время ужина?

Они оба рассмеялись. Напряжение последних нескольких минут растаяло, и Соня почувствовала, что теперь способна пройти между рядов к своей любимой, перед всеми признаться ей в своих чувствах и пообещать быть вместе, пока смерть не разлучит их. А может и дольше, если их вера в реинкарнацию окажется истиной.

Дверь, ведущая в главный зал, приоткрылась, и в коридор выглянула старшая сестра Таисии Арина — она занималась большей частью организации церемонии и была кем-то вроде координатора и ведущего. Увидев улыбающихся Соню и Льва Викторовича, она успокоено опустила плечи и выдохнула:

— Уф, вы на месте. Собиралась уже бежать вас искать. Сонечка, ты готова? Пора начинать!

История

третья.

Крылья

Глава 1

В Мюнхене было отличное метро, и Андреас обругал себя матом, когда сдуру пробежал мимо спуска в подземку. За ним по пятам бежали два полицейских, и, если он оперативно что-то не придумает, они его поймают. Пожалуй, днем рисовать провокационное граффити на стене административного здания не стоило. Пусть это и была не совсем стена, а всего лишь ворота, ведущие в подземную парковку. Но лучше бы он сделал это ночью. Да, рисунок бы получился хуже, но зато был бы меньше риск быть пойманным!

На полном ходу Дрей схватился за столб, чтобы резко повернуть и выбежать из переулка на оживленную улицу. Он надеялся затеряться в толпе и стянул с лица респиратор. Во-первых, он его выдавал. Во-вторых, в нем было невозможно дышать. Один из преследователей засвистел в свой поганый свисток, и люди стали обращать внимание на бегущего парня. Андреасу пришлось снова возвращаться в переулки: в толпе маневрировать оказалось сложнее. Как только он дважды свернул направо, то его чуть не сбил мотоцикл. Байкер затормозил, поднял забрало шлема и одарил парня гневным взглядом.

— Ты самоубийца, что ли?! — возмутился голос из бороды. Довольно низкий прокуренный голос.

— Брат, спасай! — Дрей сложил руки в молитвенном жесте. — Если полицаи меня сцапают, то общественными работами я в этот раз не отделаюсь!

— Чего? Мне проблемы с законом не нужны!

— Да я не вор! Я художник-граффитист! — Андреас показал на респиратор, висящий на шее, на заляпанную краской куртку. — Ничего такого не сделал, просто высказал свою гражданскую позицию посредством искусства. Помоги, а?

— Садись, — согласился байкер, опустив забрало. — И держись крепче.