Первое прикосновение

— Так позволь ему тебя узнать. Говори с ним откровенно. Он настолько же суров, насколько ты — гуляка, — Бородач оборвал себя на полуслове, так как к ним от бара шел Маркус.

Беркут вернулся со стаканом для Бородача, но не успел он его поставить на стол, как мужчина забрал напиток и ушел, сказав, что ему нужно найти Сапсана. Маркус и Андреас остались за столиком вдвоем.

— Извини за номер телефона. И за то, что отвлекся от тебя и, как ты правильно заметил, нашего свидания, — сказал Дрей, как только Маркус сел. Он не хотел, чтобы между ними возникла неуютная тишина. — Я просто подумал, что мне нужно понравиться твоим друзьям, раз они важны для тебя. А кроме рисования я ничего толком не умею и ничем не интересен, знаешь ли…

— Что тебе сказал Бородач?

— Что он мне голову откусит, если я тебя обижу, — попытался пошутить Андреас, но Маркус даже не улыбнулся. Тогда парень решил зайти с другой стороны: — Твои друзья очень… То есть, с ними приятно общаться. Подкупает, когда у тебя хотят заказать эскиз, хотя они даже моих работ не видели. Понимаю, что они это сказали просто ради поддержки разговора…

— Имей в виду, что скоро тебе позвонит не только Дербник. Позвонят все наши ребята, кто подумывал о татуировке. И все они захотят бесплатные эскизы… Так что, прежде чем рисовать кому-то из SR, требуй предоплату, — ворчливо сказал Маркус, оглядывая помещение, полное шумных байкеров. — А если будут недовольные, скажи, что это мое личное требование, чтобы не отвлекали моего художника по пустякам… Кхм… То есть, скажи, чтобы все недовольные звонили мне.

— Хорошо, я так и сделаю. Скажу, что у меня есть крупный персональный заказ от моего… эм… Беркута. И что, если они хотят моего профессионального внимания, пусть согласовывают это с тобой. Так будет нормально?

— Да, — Маркус придвинулся ближе и положил ладонь на колено Дрея.

— А если серьезно, ты бы хотел? — спросил Андреас, смущенно помешивая коктейльной трубочкой остатки напитка. — Портрет или татуировку? Эскиз аэрографии для мотоцикла? Ты-то видел мои работы. Только отвечай честно.

«Например, ты можешь забить каким-нибудь узором твою цветную метку, которая соврала тебе, что я твой соулмейт», — грустно подумал Дрей, но не стал ничего говорить об этом и проигнорировал, как болезненно от этой мысли сжалось сердце. Как ему бы хотелось, чтобы всё было проще. Чтобы его метка тоже стала цветной, пусть песочно-коричневой, чтобы он не сомневался в том, что Маркус тот, кто ему предназначен Судьбой.

— Хочу, — кивнул Беркут. — И хочу пригласить тебя на второе свидание.

— Я согласен, если оно будет таким же впечатляющим, как это. Только, желательно, без ссор и вспышек ревности.

— Договорились. А еще я хочу увидеть твои крылья не на фотографии.

— Когда-нибудь, — Андреас кивнул и улыбнулся.

Глава 3

Второе свидание было на следующей неделе, а вот крылья Дрей раз за разом показывать наотрез отказывался. Он не хотел торопиться и переводить их отношения на новый уровень. Он и так считал, что поспешил с первым поцелуем, и со второго свидания они ограничивались объятиями, держанием за руки, и иногда Маркус ерошил волосы Андреасу. Они виделись два или три раза в неделю по вечерам, почти всегда в общественных местах. Дрей не готов был позвать Маркуса к себе домой. И к Маркусу он согласился пойти в гости только пару месяцев спустя, когда похолодало так сильно, что на мотоцикле кататься стало некомфортно.

После того случая в баре в их первое свидание, Маркус держал себя в руках: не устраивал сцен, не ревновал, не контролировал. Если он и был расстроен тем, что Дрей установил между ними дистанцию, то никак этого не показывал. Андреас же в свою очередь стал привыкать к мысли о том, что они с Маркусом вместе. Он периодически смотрел на свои крылья, все еще иррационально надеясь, что они изменят цвет. Но вредная татуировка оставалась черной. Одно радовало: она больше не чесалась, не оживала и не металась, будто в поисках кого-то. Андреас бы вообще о ней предпочел забыть, но совершенно случайно столкнулся на улице с Георгом. И, к своему удивлению, он не почувствовал к нему ни злости, ни обиды.

Георг выглядел гораздо лучше, чем в те дни, когда они были парой. Он был гладко выбрит, одет с иголочки, а на губах играла едва заметная улыбка. Увидев Андреаса, застывшего у ларька с овощами, Георг тоже на секунду замер, а потом, улыбаясь во все тридцать два зуба, подошел к нему и крепко обнял. Дрей отзеркалил его движение, неловко похлопав по спине.

— Матерь Божья, сколько лет, сколько зим! Андреас, как же я рад тебя видеть! Ты выглядишь очень хорошо, я рад-рад! — затараторил Георг, не прекращая улыбаться.

— Да, ты тоже отлично выглядишь, — кивнул Дрей и сделал шаг в сторону, чтобы пропустить недовольную мамочку с коляской.

— Как же здорово, что я тебя встретил! Мне нужно тебе рассказать кое-что важное. Ты же не торопишься? Посидим в парке, буквально пять-десять минут!