Первое решение

Самым же жутким было то, что почти перед каждым из подвешенных на деревьях, расхаживали волки, а то, что это были именно дикие звери, Глеб понял.

Через несколько минут на поляну, где висели люди и ходили волки, вышел старик со складным стулом в руках. Неторопливо раскрыл его, сел. Потом достал телефон и сфотографировал каждого из группы. Чуть позже достал из кармана аппарат, который с виду был похож на диктофон, затем блокнот и обратился к Глебу, словно уже зная, что тот старший.

— Глеб Хворостин. Сорок пять лет. Наёмник. По вашей градации — высшая категория и квалификация. Воевал в горячих точках. В особой жестокости не отмечен, хотя убил много безоружных людей, да и пленных. Имеет семью. Любит своих детей, мальчика и девочку.

Старик поднял глаза от блокнота.

— Не удивляйся. У меня есть полная информация, как о тебе, так и обо всех, кто висит рядом. Откуда? От Вас же. Вы сами рассказали всё о себе, вплоть до номеров телефонов и счетов в банках со всеми паролями и другими хитростями. Узнал также и о Ваших склонностях и слабостях. Людей, как мы поняли, здесь нет. Эти волки, — старик показал рукой на животных, — более человечны, чем Вы. К чему разговор? Обьясню. То, что записано нами при первичном допросе, это, конечно, является доказательством о ваших планах захватить Дмитрия Игнашева и его дочь, а остальных членов семьи ликвидировать на месте. Это так.

На слова старика никто не ответил, лишь со всех сторон послышались еле слышные ругательства и проклятия.

— Ни кто не хочет со мной общаться? Что ж, я подожду, Хворостин, когда через пару часов сюда привезут твоих детей. Их также подвесят рядом с тобой. А жену привяжут напротив к дереву, и вы сможете вместе наблюдать, как мои добрые лесные друзья позабявятся с Вашими детками.

Глеб вскинулся и задёргался.

— Ты не посмеешь, старик!

— Это почему же не посмею? Ещё как и посмею. Ты же ни секунды не сомневался, когда соглашался за зелёные бумажки на глазах ребёнка убить мать и деда другой девочки. Почему ты считаешь, что твои дети особые? Как раз нет. Твои дети самые обычные. Мне их будет жаль, но не так, как ребёнка, которые Вы все, не задумываясь, обрекли бы на мучения.

— Какие мучения, старик, что ты несёшь? — донеслось с противоположного конца поляны. — Девочка была лишь стимулом, что бы её отец не молчал.

— А… Этот возглас принадлежит, — старик заглянул в блокнот, — Стэфану Разницому? Поляк, женат, трое детей возрастом от года до семи. Буквально обожает своих малышей, вплоть до того, что вопреки всем правилам держал фотографию семьи в медальоне на груди. Так, пОляк? Или ты тоже считаешь, что твои дети являются избранными? Хочу и тебя предупредить и других, в том числе нашего гостя из соседней страны, Руоки Сиррялиннена. Да, наш друг из Лапландии. Твой сын так же в данный момент вполне возможно уже не дома. Удивлены, твари?

Старик внезапно преобразился. Вместо добродушного дедушки сейчас на поляне стоял взбешеный даже не человек, а зверь. Это состояние мгновенно передалось и волкам. Те оскалились, присев на задние лапы, словно ожидая сигнала к атаке.

Прошло совсем немного времени и старик, поборов ярость, вновь стал спокойным и вполне доброжелательным, если не учитывать обстановку на лесной поляне.

— Пожалуй, хватит пустых разговоров. У меня для Вас предложение одно. Троих из Вас, точнее, четверых, оставят в живых, потому что основные фигуранты понадобятся для дальнейшей работы и общению с сотрудниками службы безопасности. Остальным, увы, такого обещать не буду. Скажу одно, если Вы все повторите слово в слово то, что рассказали в невменяемом состоянии, то Ваши семьи не пострадают. У тех же, кто будет молчать, семьи будут уничтожены в полном составе. Время на размышление давать не буду — его и так было более чем достаточно. Что бы не было дальнейших вопросов, обьясню свои слова. Вы, нелюди, согласились на похищение ребёнка, получив в последннюю минуту приказ, что Вашей основной целью должен быть не инженер, а именно ребёнок, которого, впоследствии, должны были вывезти из страны и подвергнуть жутким истязаниям, вплоть до препарирования.

— Это не так… Мы не знали… Мы бы отказались… Это не правда… — послышались со всех сторон мужские голоса.

Старик обвёл всех взглядом, а потом вновь вернулся к Глебу и висящему рядом, его помошнику, Алексу Клементовичу.

— Что ж, расскажите своим «друзьям» о том, каков был истиный приказ. А я, пожалуй, передохну. — Старик вновь уселся, и создалось впечатление, что тот словно уснул.

К Глебу и Стасу повернулись головы всех, кто висел на деревьях. Кто — то не выдержал и, сквозь зубы, процедил.

— Ну, Вы и твари. Правильно этот старик вас так назвал. Я бы никогда не согласился участвовать в подобном. У меня есть дочь. А если бы её так же…

Фразы, подобные прозвучавшей, посыпались со всех сторон и только двое руководителей молчали, ничего не отвечая бывшим коллегам. Тем было просто нечего сказать. Да, они оба знали или догадывались о судьбе ребёнка, но деньги, которые им обещали в случае удачной операции, были совершенно фантастическими даже по их меркам.