Первое российское плавание вокруг света

Марта 30-го, в 11 часов перед полуднем прибыл в Нагасаки из Иеддо императорский полномочный. Переговоры о церемониях при аудиенции, происходившие с обеих сторон с немалым жаром, начались 3 апреля. Оные кончились тем, что посланник мог приветствовать представлявшего лицо японского императора по европейскому, а не по японскому обычаю. Образ японских приветствий столько унизителен, что даже простой европеец соглашаться на то не должен. Посланник принужден был, впрочем, допустить, чтобы явиться ему без башмаков и без шпаги. Ему отказали также и в стуле или в другом каком-либо европейском седалище, а назначили, чтоб он перед полномочным и губернаторами сидел на полу с протянутыми на сторону ногами, невзирая на неудобность такого положения. Норимон, или носилки, позволили только одному посланнику, сопровождавшие же его офицеры должны были итти пешком.

Первая аудиенция последовала 4 апреля. Посланника повезли на оную на большом гребном судне, украшенном флагами и занавесями. Свиту его составляли пять лиц: майор Фридерици, капитан Федоров, поручик Кошелев, Лангсдорф и надворный советник Фоссе, сверх коих находился один сержант, который нес штандарт. Судно пристало у места, лежащего от Мегасаки на севере, Муссель-трап толмачами называемого. В первую аудиенцию, кроме некоторых маловажных вопросов, происходили одни взаимные приветствия. Во вторую же, бывшую с теми же обрядами, окончены все переговоры и вручены посланнику бумаги, содержащие запрещение, чтобы никакой российский корабль не приходил никогда в Японию.

Сверх того, не только подарков, но и писания российского государя не приняли. Если вперед случится, что японское судно разобьется у берегов российских, то спасшихся японцев должны россияне отдавать голландцам для доставления оных через Батавию в Нагасаки. При сем запретили также, чтобы мы не покупали ничего сами за деньги и чтобы не делали никаких кому-либо подарков[84], сообщение с голландским фактором равномерно запретили. Напротив того объявили, что починка корабля и доставленные нам жизненные потребности приняты на счет императора, повелевшего снабдить нас и еще двухмесячною провизией безденежно и сделать сверх того подарки для служите лей 2000 мешков соли, каждый в ¾ пуда; для офицеров же вообще 2000 капок, т. е. шелковых ковриков, и сто мешков пшена сарачинского, каждый в 3¾ пуда. Ответ полномочного, для чего он не принял подарков, был таков: что в сем случае должен был бы и японский император сделать российскому императору взаимные подарки, которые следовало бы отправить в С.-Петербург с нарочным посольством. Но сие невозможно потому, что государственные законы запрещают отлучаться японцу из своего отечества.

В сем-то состояло окончание посольства, от коего ожидали хороших успехов. Мы не только не приобрели через оное никаких выгод, но и лишились даже письменного позволения, данного японцами прежде Лаксману. Теперь уже никакое российское судно не может притти в Нагасаки. На таковое предприятие покуситься можно только тогда, когда произойдет в иеддоской министерии или в целом правлении великая перемена, которой по известной японской системе, наблюдаемой с чрезвычайной строгостью, едва ли ожидать можно, невзирая и на то, что толмачи, лаская посланника, уверяли, что отказ в принятии посольства произвел волнение мыслей во всей Японии, наипаче же в городах Миако и Нагасаки[85]. Впрочем, не могу я думать, чтобы запрещение сие причинило великую потерю российской торговле.

Апреля 6-го имел посланник уполномоченного отпускную аудиенцию, после коей немедленно начали мы грузить обратно подарки, провизию, пушки, якоря и канаты. Радость, что мы скоро оставим Японию, обнаруживалась наипаче неутомимостью в работе наших служителей, которые часто по 16 часов в день трудились почти беспрестанно и охотно, для приведения корабля в готовность к отходу. Впрочем, без помощи присланных к нам японцев и лодок, невозможно было бы нам окончить все работы и быть готовыми к 16 апреля.

Глава XIII. Описание нагасакской пристани

Первоначальное открытие Японии европейцами. — Покушение разных наций ко вступлению в торговую связь с японцами. — Соображения до ныне известных определений географического положения Нагасаки. — Затруднения в сочинении точной карты Нагасакского залива. — Наставление ко входу и выходу из оного. — Нужные предосторожности.

В начале сей главы, долженствующей содержать в себе описание Нагасакской пристани, намерен я упомянуть кратко о прежних сведениях европейцев об островах Японии, помещение чего здесь, может быть, признано будет не непристойным.