Первое слово дороже второго

Но Комариков отказался. Зину тоже тянули играть, но и она не пошла. Села в перевёрнутый ящик, как в гнездо, обхватила руками колени и задумалась.

Что же случилось? Что? Ведь Оксанка же просто подружка! Может, всё-таки попытаться хоть что-то выяснить? Зина уже собралась было с духом встать и отправиться к Мишке – поговорить, но тут к ней подскочили удалой Рэмбо и Олег Духманов, спросили: почему она куксится, одна тут сидит и не идёт играть? Зина отшутилась, но на «Рысинанта» всё равно не пошла. Мальчишки подняли её в воздух вместе с ящиком, раскачали – и пригрозили, что немедленно забросят в реку, если она не перестанет сидеть, гнездиться и не участвовать в увеселениях.

– Всё, я резвлюсь! – заявила тогда Зина, вываливаясь из ящика.

Вскочила на ноги и помчалась к костру. Подошла к Мишке и едва сказала: «Миш, послушай, я хочу спросить…» – как он с возмущением воскликнул: «Тьфу, и что ты мне всё время попадаешься? Что ты под ногами крутишься?»

Дело в том, что он только кинул в костёр упаковку от сухариков, как появилась Зина. В неё-то смятая упаковка и угодила, испортив прицельный Мишкин бросок.

Зина замерла и даже не нашлась, что сказать. Но то, что она изменилась в лице, заметили многие. И в том числе Оксанка.

– Ну ты что, Миш! Не обижай мою подружку, – сложив губы дудочкой, а брови домиком, примирительным голосом сказала она и потрепала Комарикова по затылку.

Услышав это, Зина похолодела. И ноги, казалось, у неё отнялись. Как – подружку? Это кто – подружка? Что же происходит?..

Комариков посмотрел на Зину, как-то сразу сник и растерялся. Но Оксанка по-прежнему обнимала его, сидя теперь рядышком на бревне. Она дружески улыбнулась Свиридкиной, ободряюще махнула рукой.

– Не обращай внимания на моего балбеса, – покровительственным тоном произнесла Оксана. – Что-то на него нашло. А вообще-то он добрый и хороший. Ну, ты знаешь…

«Что же она такое говорит? – с ужасом подумала Зина. – Но ведь Миха слушает это, терпит… Значит, ему нравится. Надо же, до чего же он счастлив… Натуральный жених!»

Уже раздавали шашлыки, так что у костра столпились все. Прибежал и Духманов.

– Миха! – крикнул он, оглядываясь на «сладкую парочку». – Ты чего там сидишь, как просватанный? Давай шашлыки поедим да пойдём хоть в футбол играть! А то уже и так темнеет!

– Да, Миха, пойдёшь? – Зина, продолжая стоять и загораживать костёр, посмотрела на Комарикова в упор.

Тот пошарил рукой по земле, подобрал какую-то бумажку, скатал в шарик. И, не глядя на Зинку, взмахнул рукой, целясь бумажкой в костёр:

– Уйди, не мешай.

Услышав его слова, Олег просто выпучил глаза. Хотел что-то сказать Комарикову, но его самого схватили и куда-то потащили.

А Зина больше ничего Мише сказать не хотела. Спокойно и незаметно выбравшись из толпы, она бросилась прочь. Здесь ей не было места.

Куда идти? Всё равно куда. Слёзы летели из-под очков в разные стороны, запотели стёкла, так что дороги почти не было видно.

– Ух, ненавистные! – в сердцах крикнула Зина, сорвала очки и зашвырнула их в овраг.

Из-за них, конечно, из-за них всё! Какая же ошибка, какая ужасная ошибка случилась в тот миг, когда она согласилась на очки эти дурацкие! Хотя почему – ошибка? Лучше раньше увидеть истинную сущность человека! Как будто на наживку в виде вот таких устрашающих очков его поймать. И он, человек Миша, попался, показал истинного себя…

Приближался посёлок. Всё противно стало Зине в нём. Как представила она, что увидит дома, вдоль которых они гуляли с Комариковым, дороги, по которым рассекали на мотоцикле, – выть хотелось! Да и деду с бабкой нельзя показываться…

И Зина побежала вдоль шоссе. Сначала она желала, чтобы её какая-нибудь машина сбила. Но как-то быстро это желание пропало. И ей хотелось одного – только бежать, бежать хоть куда-нибудь, чтобы, может, убежать и от себя, и от беды, которая случилась.

Зина неслась навстречу машинам, пока перед её глазами не показались нечёткие размытые огни города. Да, она так привыкла к очкам, что теперь, без них, всё ей казалось мутным и неконкретным. И как она раньше с этим смирялась?

Стало совсем темно. Тяжело дыша, девочка подошла к автобусной остановке и бросилась на лавку. Сидела и тихо плакала. Сменялись люди рядом с ней – одни выскакивали из дверей автобусов и убегали прочь, другие стояли, ожидая, а дождавшись, исчезали в недрах их салонов. На Зину никто не обращал внимания, а если она уж слишком громко всхлипывала, люди подозрительно косились.

Сколько прошло времени, Зина не заметила, но наконец почувствовала, что ей очень холодно – она просто-таки примёрзла к лавочке, на которой сидела. Зина поднялась, сразу попав под порыв ледяного ветра, и стала всматриваться в туманную даль, решив сесть в первый же попавшийся автобус. Как нарочно, не было его очень долго, лавку на остановке заняли шустрые старушки. А Зине хотелось мчаться куда-нибудь, нестись прочь! Только подальше, подальше отсюда!