Первое знакомство (сборник)

— Знаю, — без малейшего удивления ответил дед. — Слава богу, Гаврюшка петухом с плетня перестанет орать. Ничего, и верхом ездить будет. Я хочу, чтобы мой внук вырос настоящим казаком.

Колька с таким видом, точно спрашивали его мнение, утвердительно кивнул головой и сказал солидно:

— Это точно, — и сразу, вспомнив о своих делах, прибавил: — Вот только как с конём быть? На выгоне пасётся целый табун, да дед Афанасий человек не сочувствующий — не даст коня.

— А вы придобритесь к нему, в ночное сходите, картошки испеките. Старику небось одному скучно на выгоне. — Дед немного подумал и прибавил: — На первый раз мне, пожалуй, самому нужно присмотреть за кавалеристом, коня подходящего подобрать. Ну-ка, старуха, собери для мальцов чего нужно, в ночное пойдут.

Как только дед решил сам принять участие в Петином обучении, у мальчика сразу отлегло от сердца. Теперь можно быть спокойным — дед сделает всё как следует. И Петя в порыве благодарности впервые за всё время потянулся к старику, обвил его сильную загорелую шею руками и неловко поцеловал в морщинистую щёку.

Бабушка положила в мешок картошки, кусок сала, хлеба, огурцов и несколько луковиц, сунула туго свёрнутый плащ деда — в лугу сыро, будет чем укрыться. Забросив поклажу на спину, Колька крикнул Пете: «Включай, Петух, третью, не отставай!» — и помчался легко и свободно, точно невесомый.

Ребята спустились в луг, пробежали вдоль заливных колхозных огородов, перебрели через ручей, обогнули сосновую рощу, и сразу за ней на широком выгоне Петя увидел табун лошадей.

Хотя он понемногу начинал привыкать к Колькиному темпу, но, пробежав такое большое расстояние, Петя всё же запыхался, даже пот выступил у него на лбу.

Но неугомонный Колька пренебрежительно плюнул и осуждающе сказал:

— Плохо бегаешь, так Гаврюшку не обгонишь. — Но, заметив на Петином лице огорчение, почти отчаяние, он смягчился: — Ну ничего, может, мне бежать придётся, я их тогда всех обставлю. А теперь, пока не пришёл дед, айда ветки для костра собирать.

В сосновой роще было много сухих смолистых шишек, колючих веток с жёлтыми иглами. Колька разостлал плащ и начал собирать в него топливо.

— Шишек побольше бери, — учил он, — они горят, как уголь, картошку в них очень даже хорошо печь.

Пока собирали сушняк, пришёл дед, и они вместе направились к табуну.

— Здравствуй, Афанасий! — приветствовал дед конюха, доставая кисет. — Закурим, комариков погоняем.

Дед Афанасий с готовностью принял предложение. Это был высокий сухопарый старик, чем-то напоминавший степного орла. От правого уха до подбородка у него виднелся широкий шрам, отчего лицо его казалось беспричинно сердитым, хотя глубокие карие глаза и смотрели на ребят с добродушной иронией.

— А это что за почётный конвой у тебя? — спросил он у деда.

— Внука к тебе на выучку привёл. Парень смотри какой, а до сих пор верхом ездить не умеет. Тебе сколько было, когда ты к Будённому ушёл?

— Без малого семнадцать.

— Ну вот, всего четыре года разницы, а взгляни на моего казака. Пожалуй, и двумя руками клинка не подымет.

Петя укоризненно взглянул на деда, тот ухмыльнулся в усы, ласково потрепал внука по белявой голове:

— Ладно, Пётр Лексеич, не смотри так жалобно, авось и из тебя что-нибудь путное вырастет. Ну-ка, ребята, шагайте к табуну, присмотрите себе конька по душе, а мы тут с дедом покалякаем.

Петя осторожно пробирался между лошадьми, удивляясь смелости Кольки, который бесстрашно, как старых знакомых, похлопывал то одну, то другую, а то и прямо обнимал за морду, спрашивая:

— Как поживаешь, Резвая? Что-то давненько мы с тобой на речке не были, в неряхи записалась.

Пете приглянулась стройная гнедая кобылка с белой звёздочкой на лбу. Когда мальчик несмело приблизился к ней, она вдруг потянулась к нему и тихонько заржала.

— Хорошая моя, дорогая! — умилился Петя и, собравшись с духом, погладил лошадь.

— Что, Зорька понравилась? — спросил Колька. — Хорошая кобылка.

— А её Зорькой зовут? Зоренька, Зорюшка моя! — Петя поднялся на цыпочки и точно так же, как это делал Колька, потрепал лошадь по гриве. — Бедная моя, сколько у тебя здесь запуталось всякой всячины! — зашептал он, вытаскивая цепкие колючки лопуха и татарника. — Вот поедем на речку, я тебя вымою с мылом, расчешу гриву…

— А духами брызгать не будешь? — фыркнул Колька. — Стилягу из кобылы сделать хочешь!

К Зорьке подошёл дед, осмотрел её, удовлетворённо кивнул головой:

— Ладная кобылка. Только запомни, Пётр: незнакомую лошадь не трогай со стороны морды — укусить может. Брать её нужно со стороны шеи. А подходить сзади тоже опасайся — зубов можно не досчитаться.

— Хорошо, я не буду, — с готовностью согласился Петя. — Я вот только немножко колючки оберу. А прокатиться на ней сейчас можно?

— Попробуй. Только, если получишь затируху, не жалуйся.

— Какую затируху? — насторожился Петя.

— Это такая штука, что её на словах не опишешь, самому нужно испробовать, тогда ясней станет.

Старик взнуздал лошадь, подставил руку:

— Давай на первый раз подсажу.

Петя сел верхом, несмело натянул поводья. Зорька задрала голову, удивлённо насторожила уши.