Первоисточник

«Действительно, с чего бы это?» — мысленно хмыкнула Гермиона.

Сириус вряд ли стал бы их осуждать, судя по результатам поездки на чемпионат по квиддичу, но в данном случае похоже, решал не он один. И насколько они успели узнать такого человека, как Аластор Муди, у него не может не возникнуть желания подробно побеседовать с потенциальными черными магами, пользующимися Непростительными проклятиями. Все-таки, маловероятно, что подобный факт пройдет мимо его внимания. Удалось же пришедшим на выручку волшебникам каким-то образом выяснить, куда именно доставили пленников. Так что они вполне могут быть в курсе всех прочих обстоятельств, предшествовавших их похищению.

«Гарри, достаточно просто проверить наши палочки, чтобы увидеть, какими заклинаниями мы пользовались», — напомнила Гермиона о самом простом способе узнать об их последних действиях.

«И каковы же шансы того, что Муди не стал этого делать?» — с сарказмом поинтересовался Гарри.

«Да он скорее съест свою собственную палочку, чем перестанет подозревать всех подряд во всех смертных грехах! И да, я знаю, что вопрос был риторическим!»

По Хогвартсу бродили истории о том, как некоторые студенты, пойманные параноидальным преподавателем за нарушением каких-либо правил, зачастую были вынуждены потратить немало времени, доказывая, что это не они повинны во всем, что происходило в замке за последние два-три месяца. Конечно, дошедшие до конечных слушателей пересказы таких историй наверняка были полны всяческих преувеличений и приукрашиваний, но все же совсем на пустом месте слухи в Хогвартсе не возникали.

Конечно, в случае с Крамом они действовали не по своей воле, а в случае с Волдемортом и одним из его слуг они сражались с врагом, который сам щадить их не стал бы, но все же далеко не факт, что подобные действия найдут понимание абсолютно у всех. Все-таки, если не вдаваться в подробности, за один день они убили троих человек, если считать очередное временное вместилище Волдеморта.

«Надо связаться с Отделом Тайн», — решительно объявила Гермиона.

«Думаешь, как и в прошлый раз, с василиском, они объявят все не подлежащим разглашению секретом?»

«Хуже не станет точно. Да и Грэй сам говорил обращаться, если вдруг случится что-то существенное, — напомнила она о словах невыразимца, сказанных в начале прошлого лета. — Как думаешь, личная встреча с Волдемортом — это существенно?»

Вопрос был явно риторическим, и вместо ответа Гарри просто молча улыбнулся.

Вообще, если вспоминать не только новую встречу со старым врагом, но и предшествовавшие ей события этого долгого дня, то имелось еще кое-что, способное привлечь внимание невыразимца, очень заинтересованного в изучении одного, как он сам выражается, феномена.

Встреча с дементором оставила после себя определенные вопросы, возможности поразмыслить над которыми как следует пока не представлялось. Сначала вторая попытка состязания в лесу, а затем и третья, когда все пошло наперекосяк. Ни «охота» на других чемпионов, ни, тем более, борьба за свою жизнь, как-то совсем не оставили времени для обстоятельных размышлений на не связанные с текущими целями темы.

А поразмыслить было над чем. Ничего секретного в информации об охранниках Азкабана не было, и об их воздействии на разумных существ знали все. Как известно, в их присутствии полностью пропадали всяческие намеки на счастье и радость, и оставались лишь воспоминания о самых худших моментах в жизни… самых жутких и самых страшных моментах. В чем-то сходным образом действовали боггарты, но воздействие дементоров было гораздо более сильным и опасным.

«Может ли быть так, — неожиданно пришла в голову мысль, — что дементор — это хорошо отожравшийся боггарт?»

Непонятно было, кстати, чья именно это была мысль.

«Гарри, пока отложим этот вопрос, сейчас лучше…»

«…заняться тем, что касается непосредственно нас».

Если дементор способен пробудить у человека его самые худшие воспоминания, то может ли быть так, что им не просто померещилась вся та жуть, что они испытали, находясь рядом с этой тварью? Что это когда-то происходило на самом деле? Что это были те самые события, которые Гарри изо всех сил пытался вспомнить значительную часть своей сознательной жизни?

Тогда, в присутствии дементора, из-за охватившей их паники, прочно сковавшей тело и разум, хоть что-то понять в нахлынувших воспоминаниях было совершенно невозможно. Кто-то кричал, кто-то жутко смеялся…

Но сейчас, в спокойной обстановке, вдали от наводящей леденящий ужас твари, откуда-то появилась странная уверенность, что именно тогда довелось услышать. Последние мгновения жизни Лили Поттер, ее последние слова, ее попытка защитить своего сына от безжалостного убийцы. И смех Волдеморта, злой, равнодушный к совершенному убийству смех. И не совсем понятные предвкушающие нотки в его следующих словах.

«Тебя пророчили мне на погибель, а ты станешь еще одной ступенью на моем пути к бессмертию».

Гермиона слегка поежилась. Даже сейчас от этих воспоминаний становилось как-то неуютно.