Первоисточник

Повернув голову в сторону центральной части зала, Гермиона мрачно оглядела сидевших там волшебников и ведьм. Последние, сделав несколько высказываний-выкриков после речи Фаджа, окончательно отбросили в сторону ненужные формальности и проводили время к собственному удовольствию. Большая часть переговаривалась между собой, разделившись на небольшие группы в два-три человека. Судя по тем, кто сидел ближе всего и чьи слова еще были хоть как-то различимы на фоне общего гула, темы подобных бесед далеко не всегда совпадали с темой сегодняшней встречи. Ну а что, гораздо ведь важнее поделиться известием, что купленная вчера микстура от облысения, конечно, хороша, но вот перья вместо волос это уже перебор…

«А чего бы и не сменить тему, если они уже все решили и приняли все свои решительные меры?» — прокомментировал это Гарри.

Принятые меры вызывали очень неоднозначные чувства. Конечно, не может не радовать тот факт, что до отправки их двоих в Азкабан за использование Непростительных дело так и не дошло. Более того, не прозвучало даже ни малейшего намека на хоть какое-то наказание, поскольку официальная точка зрения британского министерства не предполагала никаких прегрешений со стороны опекаемых им граждан. Наоборот, как раз эти самые граждане и были пострадавшей стороной в случившихся событиях.

Вот только способ «заботы» о пострадавших, выраженный в рекомендации обратиться к целителям Мунго, вкупе со словами о «бедных детях, у которых в голове все перепуталось», выглядел достаточно оскорбительно. Складывалось даже ощущение, что все специально было представлено так, чтобы их собственные слова о случившемся ни у кого не вызвали доверия…

«Знаешь, Гарри, а ведь это и в самом деле…»

«И ты даже не будешь называть меня параноиком и фаталистом?»

«А что делать, — тяжелый вздох, — если это действительно очень похоже на правду?»

Если предположить, что весь этот «суд» проходит подобным образом не сам по себе, а потому, что кому-то это было нужно…

«Думаю, вопрос «кому» тут вполне ясен», — заметил Гарри.

Кто мог бы быть сильно не заинтересован в раскрытии истинного положения дел? Вопрос явно риторический. Вряд ли тому же Малфою, в чьем роскошном жилище устроил свое логово Волдеморт, так уж сильно хотелось похвастаться, кто был его постояльцем, и чем он там занимался с прочими гостями. А ведь в этой банде есть и другие волшебники, точно так же не желающие раскрывать об этом всем подряд.

Насколько можно было судить со слов Сириуса и Муди, Крауч-старший в свое время сосредоточился на нейтрализации наиболее значимых сторонников Темного Лорда, тех, что имели больше всего возможностей воспрепятствовать проводимой им политике.

«Вот только министром магии он все равно так и не стал, — отметила Гермиона, — не дали».

«Ну, сделали это ведь уже не Упивающиеся Смертью…»

«…А «всякие придурки как Фадж»… — процитировала она Муди. — Ну да, если посмотреть с такой стороны…»

«…То своей цели Крауч все-таки добился. Только не до конца».

На свободе сумели остаться «скользкие типы» вроде Люциуса Малфоя и всех тех, кто вместе с Волдемортом был постояльцем в его гостеприимном доме. И если подобные личности недрогнувшей рукой покупают комплект дорогущих метел, чтобы обеспечить комфортную игру команде любимого сыночка, то что им мешает приобрести благосклонность «продажных чинуш», когда речь заходит о чем-то более серьезном?

Кроме того, если верить словам непосредственных участников той войны, министерство магии до последнего продолжало упорно делать вид, что у него все под контролем и ничего особенного не происходит.

«И если взгляды министерских особо не изменились…»

«…То получается, что одни не заинтересованы говорить, а другие не желают слушать…»

«…И потому раскрытие истины никому не интересно», — закончил Гарри.

«Вот эта жаба и угрожала «удалить из зала», когда мы пытались хоть что-то сказать насчет версии «вам промыли мозги, вам все привиделось»!»

«Угу… Как там она сказала… «не сметь противоречить министерству» — так вроде?»

«Именно. А еще, оказывается, у нас с тобой «недостаточно компетенции», для разговора о том, что мы видели своими глазами», — дополнила она, не скрывая сарказма.

Да, выражения, используемые главой департамента правопорядка, когда та прерывала любые попытки вставить слово, порой были весьма своеобразными, и порой даже весьма абсурдными по своей сути, но ее это, похоже, совсем не смущало.

Возникал закономерный вопрос, а зачем вообще потребовалось их приглашать на это заседание, если их мнение и показания были никому не интересны?

«Точнее, — поправил Гарри, — интересна была только та часть, что укладывалась в принятую ими версию».

Пока Амбридж задавала вопросы, ответы на которые нужно было озвучить на весь Визенгамот, она пыталась сохранять подобие любезности. Как только такие вопросы кончились, так сразу «слова не давали».

«И что-то мне это совсем не понравилось. Совсем как…» — Гермиона продолжила неоформленными в слова ощущениями, чтобы передать свое отношение.