Первоисточник

Более того, если попытаться охватить более широкую аудиторию и задать тот же вопрос не только школьникам, но и их родителям, ответ все равно будет тем же. Ничего удивительно, если учесть, что учились они в той же самой школе и по себе знают, как там обстоят дела.

И ведь если говорить отвлеченно, то многие будут согласны, как это важно — помнить свою историю, не повторять ошибок прошлого, извлекать важные уроки и далее по списку. Уж что-то, а гордиться своими предками потомственные волшебники умеют прекрасно, и убирать из школьной программы этот предмет ни у кого и мысли бы не возникло.

Но если говорить не отстраненно, об истории вообще, а более конкретно, о том, как эта самая история преподается в Хогвартсе, то есть вероятность, что собеседники, случайно затронув эту тему, тут же попытаются заснуть, просто в силу выработанной годами привычки. Складывалась достаточно парадоксальная ситуация. С одной стороны, все, в чьей власти было что-то изменить, были твердо уверены, что знание истории магии совершенно необходимо юным волшебникам, и потому не нашлось бы такой силы, что была способна вычеркнуть ее из школьной программы. С другой стороны, хоть какие-то знания по этой дисциплине учащиеся запускали себе в голову лишь накануне экзаменов, а более взрослые волшебники и вовсе надежно забывали эту часть своих школьных лет, едва лишившись статуса ученика Хогвартса. Немногочисленные исключения из этого правила легко можно было пересчитать по пальцам одной руки. Вот и получалось, что пройти через уроки профессора Биннса обязаны были, фактически, все жители волшебной Британии, а результат сего действа, по факту, никого не волновал.

Бессмысленно и беспощадно.

Нельзя было сказать, что директор Хогварста не была в курсе этой ситуации. В этом плане она ничем не отличалась от всех прочих британских волшебников и ведьм. Более того, большую часть своей жизни она провела именно в школе, пройдя путь от простой ученицы до своего нынешнего положения. Так что рассказать об обстановке внутри школы она могла весьма и весьма немало.

Однако, директором она стала не так уж и давно. Ученицей и рядовым преподавателем Помона Спраут была намного дольше, и потому не сразу даже осознала появившуюся возможность что-то изменить. В отличие от прежнего преподавателя зелий, Биннс не вызывал у учеников никаких чувств, кроме тоски и скуки, и жаловаться на него никто не спешил. Его просто принимали как данность и не вспоминали вплоть до очередного посещения его сонного царства.

Тем не менее, пусть и не сразу, но и до этой проблемы дошли руки нового директора Хогвартса. И вскоре стало понятно, что решить ее сходу не получится.

Казалось бы, все было до невозможности просто — отправить, наконец, в отставку Биннса, и взять на его место кого-то другого. Но если первую часть этого плана осуществить было элементарно, то со второй все оказалось гораздо сложнее. Избавляться от чего-то старого всегда было гораздо легче, чем возвести на его месте что-то новое…

Если бы кому-то вдруг вздумалось возвести памятник трудолюбию и приверженности профессиональному долгу, то ему не пришлось бы придумывать олицетворяющий эти качества образ. Профессор Биннс пребывал на своем посту невероятно долго. Далеко не один десяток выпусков Хогвартса спал на истории магии под его чутким руководством. Результатом подобного педагогического подвига стал тот факт, что разыскать в Британии волшебника, чьим учителем истории был не Биннс, и у кого слова «история магии» не вызывали бы острого приступа тоски и печали, было невероятно тяжело.

Как ни странно, но все-таки, среди заинтересовавшихся вакантным местом преподавателя истории нашелся и такой. Вот только пребывал он уже в столь почтенном возрасте, что при взгляде на него возникало серьезное опасение, что он сам вот-вот тоже станет привидением. Попытка же поговорить на тему знаний и умения эти самые знания передать другим, выявила лишь имевшиеся у него огромные проблемы со слухом, а также полную уверенность в том, никакой проблемы на самом деле нет. Склочный и ворчливый старик покинул кабинет директора, оглашая замок недовольными воплями о несправедливом мире, отказывающемся уважать достойных людей. Биннс хотя бы ведет себя поспокойней…

Другой кандидат, наоборот, был прямо-таки воплощением сладкоречия, изо всех сил пытаясь произвести благоприятное впечатление… И во многом до боли напоминал незабвенного Гилдероя Локхарта. Перспектива еще раз получить подобную личность в качестве коллеги оптимизма не вызывала. Но все бы ничего и для пользы дела подобный характер еще можно было бы попробовать потерпеть, но только ни на один из заранее выписанных на пергамент вопросов из программы СОВ кандидат на пост преподавателя ответить так и не смог. Биннс хотя бы свои любимые восстания гоблинов помнит назубок…