Первоисточник

Но как ни кипела бы, и как ни бурлила бы жизнь во внешнем мире, Хогвартс всегда был неизменным и постоянным островком спокойствия. Островком, без особых проблем преодолевшим путь сквозь века, сквозь самые черные даты в истории. Даже во времена самых кровопролитных междоусобиц, даже самые активно участвующие в них семьи все так же исправно отправляли на учебу своих чад. Испокон веков имелась негласная традиция — не трогать Хогвартс, что бы ни случилось. И как всякая негласная традиция, исполнялась она неукоснительно. Немногочисленные нарушители карались очень жестоко.

О причинах и истоках подобного положения дел жители Британии не задумывались, относясь к нему как к самому собой разумеющемуся. Помона Спраут, опять-таки, исключением здесь не являлась.

Теперь же многое становилось понятным. Еще сами основатели добивались полной независимости своей школы и полной неподотчетности ее руководства перед кем бы то ни было. Они прекрасно понимали, что в этом, и только в этом случае смогут достичь своей цели — создать школу, единую для всех. Ведь иначе, если бы Хогвартс находился под чьей-либо юрисдикцией, то многие, очень многие семьи отказались бы направлять своих детей туда, где заправляют их потенциальные враги и конкуренты.

Традиция «не трогать Хогвартс» была не просто традицией. Автономия школы была твердо закреплена юридически множеством договоров и соглашений.

Впрочем, известное выражение о власти и о том, какое влияние она оказывает на того, кто ею обладает, возникло отнюдь не на пустом месте. Среди руководителей школы нет-нет, но порой попадались и такие, кто был вовсе не прочь позлоупотреблять своими полномочиями. И после одного особенно громкого и некрасивого скандала, в который оказались вовлечены тогдашний директор и наследницы ряда влиятельных семейств, был сформирован надзорный комитет, дошедший до сегодняшних дней как попечительский совет. Тогда его главной и единственной задачей было недопущение повторения подобных ситуаций. Для этого комитет мог отстранить от должности зарвавшегося директора единогласным решением после тайного голосования. Также, имелась возможность наложить вето на его решение при выборе преемника. Больше повлиять на жизнь Хогвартса комитет не мог никак.

Положение изменилось после правления подконтрольного совету директора, получившего свой пост в результате неудачной аферы Финеаса Блэка. За что ему все прочие директора «благодарны» были безмерно. Конечно, ставленник совета не смог слишком сильно разгуляться в рамках соглашений, заключенных еще во времена основателей, но попечители тогда закрепили за собой право вмешиваться в дела школы по целому ряду причин и поводов.

Однако, и в нынешний день, даже с учетом всех оговорок, на территории Хогвартса его директор являлся, фактически, министром магии, председателем Визенгамота и главой авроров в одном лице. До тех пор, пока он не давал попечительскому совету формального повода для вмешательства, его власть была абсолютной. Что бы там министерство магии о себе не мнило, но его указы и распоряжения выполнялись в школе тогда и только тогда, когда позволял директор.

Впрочем, как догадывалась Помона, чрезмерно обольщаться все же не стоило. Благодаря Блэку, демонстративно игнорирующему «ласковые» взгляды остальных портретов, сейчас любой желающий надавить на директора мог попытать счастья в данном начинании, действуя через попечительский совет. И если в случае с Альбусом подобные планы могли рухнуть еще на стадии осознания, против кого они направлены, то вот Помону Спраут вполне могут счесть гораздо более легкой целью.

Но даже это не могло серьезно затушить энтузиазм, не на шутку разгоревшийся после осознания открывшихся возможностей. Как и у всякого работника любого, хоть сколь-нибудь крупного, учреждения, у Помоны имелись свое мнение о том, что и как нужно изменить и улучшить в его работе. Конечно, у нее и до этого имелась определенная власть над целым факультетом, где она по мере сил воплощала свои взгляды. Но только в пределах своего собственного факультета. Хоть как-то повлиять на то, что хоть чуть-чуть задевало другие три четверти школы, она не могла. Хоть Помона и не была согласна с определенными решениями Альбуса, лезть в чужой сад она не пыталась.

Но теперь ей было дозволено гораздо больше. Впрочем, прежде чем начинать что-либо менять, следовало разобраться, почему это не было сделано до нее. Быть может, то, что она считала неправильным, имеет под собой причины, о которых ей было попросту неизвестно?

* * *

Сон все никак не шел. Посещение Отдела Тайн оставило после себя слишком много впечатлений, чтобы после этого можно было так просто заснуть. Даже если не считать продемонстрированных им диковинок, хранящихся в недрах отдела, поразмыслить было над чем.

С одной стороны, ничего страшного делать с ними не стали. Написали очередное эссе да помахали палочками — вот и все исследования. Наоборот, проверка палочек детям очень даже понравилась, позволив узнать немало интересного о том, о чем они раньше как-то даже не задумывались.