Первоисточники: Повесть временных лет. Галицко-Волынская летопись (сборник)

Когда проходил четвертый год и настала зима, он стал болеть еще сильнее. И отпало у него мясо от подбородка, и все нижние зубы выгнили, и нижняя челюсть перегнила. Он был вторым Иовом. И вошел в церковь святого великомученика Христова Георгия, желая принять причастие у своего духовного отца. Он вошел в малый алтарь, где священники снимают свои ризы. Тут он всегда имел обыкновение становиться. Он сел на стул, потому что не мог стоять из-за болезни. И, воздев руки к небу, молился со слезами, говоря: «Владыко, Господи Боже мой, взгляни на немощь мою, охватившую меня сейчас, и узри смирение мое; надеясь на тебя, терплю все это. Благодарю тебя, Господи Боже, – и при жизни получил от тебя благо, разве не смогу претерпеть зло? Как угодно твоему могуществу, так и случилось. Ты смирил мою душу – так прими меня причастником во царствии твоем, по молитвам пречистой твоей Матери, пророков, апостолов, мучеников, всех преподобных святых отцов, так как и они пострадали, угождая тебе, были искушены дьяволом, как злато в горниле, и по их молитвам, Господи, причисли меня к избранному твоему стаду, к десным овцам». Вернувшись из церкви, слег он и потом больше уже не выходил. И еще больше стал терять силы. И отпало у него все мясо с подбородка, и челюсть перегнила, и была видна гортань. И не ел он после этого семь недель ничего, кроме одной воды, и то понемногу. А в четверг ночью он совсем обессилел и к пению петухов почувствовал в себе, что дух его изнемогает к исходу души, и, посмотрев на небо, он воздал хвалу Богу, говоря так: «Бессмертный Боже, хвала тебе за все! Ты царь всему! Ты один воистину подаешь всему живущему наслаждение твоим безмерным богатством. Ты, сотворивший мир сей, наблюдаешь, ожидая души, которые ты послал, чтобы проживших добрую жизнь наградить, как Бог, а тех, которые не покорились твоим заповедям, предать суду. Весь праведный суд от тебя, и жизнь бесконечная от тебя, благодатью своей ты милуешь всех, кто обращается к тебе». Кончив молитву и воздев руки к небу, он предал душу свою в руки Божий и присоединился к своим отцам и дедам, отдав общий долг, которого не избежать никому из рожденных. На рассвете в пятницу так скончался благоверный, христолюбивый великий князь Владимир, сын Василька, внук Романа, прокняжив после отца своего двадцать лет. Смерть его произошла в городе Любомле, в год 6797 (1289), месяца декабря в десятый день, на память святого Мины. Княгиня его и служители придворные омыли его и обвили оксамитом с кружевами, как подобает царям, и положили его на сани, и повезли во Владимир. Горожане от мала до велика, мужчины, женщины и дети, с плачем великим проводили своего господина.

Привезли его во Владимир, в епископию, в храм святой Богородицы, и так поставили его в санях в церкви, потому что было поздно. В тот же вечер по всему городу узнали про смерть князя.

На другой день, после того, как пропели заутреню, пришла княгиня его, и сестра его Ольга, и княгиня Елена, обе монахини, с плачем великим пришли они, и весь город сошелся, бояре, старые и молодые, все плакали над ним. А епископ владимирский Евсигний и все игумены, и игумен печерский Агапит, и священники всего города совершили над ним обряд отпевания, и проводили его с благопохвальными песнопениями и с кадилами благоухающими, и положили его тело в отцовской гробнице, и плакали по нем владимирцы, вспоминая его добросердие к себе. Больше всех плакали по нем слуги, слезами заливаясь, сослужили ему последнюю службу, обрядив его и положив его в гроб месяца декабря в одиннадцатый день, на память святого Даниила Столпника, в субботу.

Княгиня его непрестанно плакала, стоя у гроба, изливая слезы, как воду, и так она причитала, говоря: «О царь мой благой, кроткий, смиренный, правдивый! Справедливо было дано тебе при крещении имя Иоанн – ты был добродетелью подобен ему. Много досаждений принял ты от твоих родственников. Но я не видела, чтобы ты, господин мой, им противился – не воздавал ты за зло никаким злом, но все предоставлял Богу».

Провожая его, более всего плакали о нем знатные люди владимирские, говоря: «Добрый наш господин, нам бы умереть с тобой, давшим нам такую же свободу, как и дед твой Роман, который освободил нас от всех обид; ты же, господин, ему подражал и последовал по пути деда своего. А сейчас, господин, мы не можем тебя видеть, уже солнце зашло для нас, и мы остались в горе».

И так плакало над ним все множество владимирцев: мужчины, и женщины, и дети, иноземцы, сурожцы, новгородцы, иудеи, которые плакали, как во время взятия Иерусалима, когда их вели в Вавилонский плен, нищие, и убогие, и монахи. Он был милостив ко всем неимущим.