Первокурсник

Сказала, развернулась и пошла. А пацан её цыкнул зубом, нам с Петькой подмигнул, как-то не очень умело на пол сплюнул и за нею следом побежал. Вот что она в нём нашла, спрашивается? Задохлик какой-то…

Глава 40. Ангелина Мазина

17 ноября 1971 г.

Всю ночь они с мужем пробыли в больнице. Уже под утро к ним вышел хирург. Видно, что устал. Языком едва шевелит. Пробормотал только, что сын жить будет, но прогноз плохой. Скорее всего подвижность от пояса и ниже полностью утрачена. Хорошо что следом за ним из отделения сестра вышла. Она и оказала ей помощь. Почернело у неё в глазах от такого известия, и завалилась она прямо на пол. Хорошо что головой об кафельный пол не ударилась. Шапка песцовая уберегла.

Плохое на этом не закончилось. Вот уж правду говорят: пришла беда — отворяй ворота! Быстро прикатили каталку, двое санитаров и медсестра её раздели, уложили и привезли в смотровой кабинет. Там переложили её на кушетку, вкололи успокоительное и санитары ушли. А Толя стоит рядом, смотрит на неё сверху вниз и морщит лоб. Потёр его и вдруг отдёрнул руку. Посмотрел на свои руки, и глаза его удивлённо округлились. Оглянулся, увидел зеркало над умывальником, подскочил к нему, взглянул на себя и как заорёт! Кричит непонятное: «Кто это? Это не я! А где же тогда я?!»

Сестра переполошилась, выбежала, а муж мечется по смотровой, натыкается на мебель, ерошит волосы, а на лице такой ужас написан, что она тоже испугалась. Это несмотря на то, что успокоительное начало действовать. Спрашивает его: «Что с тобой, Мазин?», а он смотрит на неё совершенно безумными глазами и вдруг выдал: «Вы кто, тётенька?» Тётенька! Нет, вы слышали такое? Двадцать четыре года вместе, а он её не узнаёт!

Потом в смотровую ворвались врачи, санитары, и поднялась такая суматоха, что она только тихо заплакала от бессилия. Ей страшно хотелось спать, но она была уверена, что если сейчас уснёт, то проснётся в сумасшедшем доме. Муж начал бесноваться, требовать позвонить своим давно умершим родителям, чтобы те доказали им всем, что ему всего двадцать лет! Двадцать! Кричал и требовал вернуть ему его тело! Кончилось всё тем, что на него надели смирительную рубашку и куда-то увели.

В смотровой настала тишина. Она с трудом уселась на кушетке, потом спустила ноги на пол, приложила прохладные ладони к вискам и некоторое время сидела так, покачиваясь взад и вперёд. Это она себя так успокаивала. Нужно было собраться с силами и идти! Идти в мединститут!

Ещё ночью Толя позвонил Петру Анисимовичу, и тот подтвердил, что Колокольцева действительно ведёт там кафедру акушерства и гинекологии. Нужно увидеться с ней и попросить снять проклятье! Ещё вчера нужно было это сделать! Не вставать в позу, а внимательно слушать, что она им предлагала! Вчера ещё был шанс! Вчера можно было договориться и что-то исправить, а сегодня осталось одно — идти, падать ей в ноги и молить о пощаде!

Не помнила, как добралась до мединститута. Точнее, самое начало помнила. Достала служебное удостоверение, сунула под нос дежурному врачу приёмного отделения и потребовала отвезти её на машине скорой помощи в мединститут. Сказала — острая служебная необходимость. Медсестра помогла ей одеться, под руку довела до машины, помогла забраться на сиденье рядом с водителем и закрыла за нею дверь. Потом она провалилась в сон без сновидений.

Разбудил её водитель. Оказывается, они уже четверть часа стоят прямо возле ступеней центрального входа в институт, и что ему пора возвращаться, потому что вызовы. Помог ей выбраться из машины, довёл до дверей и попрощался. В вестибюле пришлось срочно приводить себя в сознание. Плохо было дело! Видимо, успокоительное начало действовать в полную силу. Казалось, стоит только присесть, и она тут же уснёт!

Остановила пробегающую мимо девушку, представилась ей и попросила проводить её на кафедру акушерства и гинекологии. Та предложила ей раздеться в гардеробе и даже помогла ей снять шубу. Видимо, у неё на лице что-то такое было написано, потому что девушка не только самостоятельно забрала номерок из рук молодого человека, но и сунула его ей в карман пиджака.

Отведя её от гардероба, она остановилась, ещё раз внимательно посмотрела ей в лицо и сказала, что ей сейчас лучше всего было бы пройти в медпункт. Она покачала головой и заплетающимся языком объяснила ей про успокоительное и про то, что она совершенно не может ждать! Абсолютно!

Девушка кивнула, подхватила её под руку и повела к лестнице. Потом они поднялись на третий, кажется, этаж и недолго шли по широкому коридору. В приёмной провожатая спросила молоденькую секретаршу:

— Марина Михайловна у себя? К ней вот товарищ Мазина.

Та перепугалась. Наверное, из-за её внешнего вида. Выскочила из-за своего стола подскочила к ней с другой стороны, подхватила под руку и лишь тогда пискнула:

— Да, на месте! Пойдёмте!

Так, втроём, боком они и зашли в кабинет к Колокольцевой. Та подняла голову от бумаг, посмотрела на неё внимательными глазами и кивнула её провожатым.