Первокурсник

— Лауреат всесоюзного конкурса классического танца Александр Кузнецов и Екатерина Карташова! Оба учатся на первом курсе лечебного факультета! Вальс Чайковского из балета «Щелкунчик»! Встречайте!

Лида повернула к Люське озадаченное лицо,

— Это он...

— Кто «он»?

— Ну, Сашка Кузнецов! Не знала, что он, оказывается, профессиональный танцор. Ни разу не заикался об этом. Ещё и лауреат какой-то...

Половинки занавеса медленно поползли в стороны. Из больших чёрных колонок справа и слева на сцене послышались приглушённые шумом множества голосов тихие звуки какой-то музыки. Сразу бросилась в глаза стоящая в глубине сцены группа из трёх человек.

Статный, высокий мужчина в длиннополом сюртуке, узковатых чёрных брюках и начищенных до блеска чёрных туфлях. Пышные усы и не менее пышные рыжеватые бакенбарды довершали его облик. Он стоял лицом к залу и время от времени кивал, слушая стоящую слева от него полноватую даму в белом бальном платье с блёстками. Прикрыв нижнюю часть лица веером, та рассказывала ему какую-то историю. Впрочем, внимание с этих двоих тут же переключалось на юную девушку, стоящую слева от мужчины в четверть оборота к залу и рассеянно скользящую глазами по пустой сцене. В руках у юной особы медленно двигался белый страусиный веер.

Кузнецова она не сразу заметила и сначала даже не узнала. Молоденький гусар с каким-то чудом держащейся на левом плече богато украшенной вышивкой и жёлтыми шнурами малиновой курточкой стоял у самых кулис. Он поглядывал на группу из тех троих и потягивал из узкого, высокого бокала что-то вроде газированного напитка «Буратино». В шаге от него расположилась молоденькая, черноволосая и кудрявая девушка, одетая служанкой. На пальцах левой руки она удерживала небольшой круглый подносик с такими же бокалами.

Вся эта сцена продолжалась вряд ли дольше минуты. Постепенно звуки музыки в динамиках утихли. Стихли и доносящиеся оттуда голоса. И раздались первые, ясные и чистые звуки полузнакомой мелодии. Наверное, это и есть тот самый вальс. Кажется, по радио слышала. В актовом зале воцарилась тишина.

При первых звуках музыки гусар не глядя протянул руку, и служанка, присев в грациозном реверансе, приняла из его руки бокал. Согнутым указательным пальцем юноша поправил свои замечательные чёрные усики, бросил взгляд вверх и, чуть прихрамывая, неспешно направился к середине сцены...

***

Лида не выдержала напора эмоций уже на второй минуте танца. Из её глаз покатились слёзы. Рядом плакала её давняя школьная подруга Люська, а через кресло от неё вытирала платком глаза тётя Зина. Зал не дыша наблюдал за разворачивающимся на их глазах действом.

Удивительное оказывается это чувство — единение с давно ушедшими от нас. В сознании Лиды медленно таяла картинка — мальчишка, наполовину вытащивший из ножен боевой клинок своего прапрадеда и рядом с ним склонившая голову женщина, его мать. Музыка становилась тише. В середине сцены в шаге друг от друга стояли двое — юная девушка, почти девочка, и молодой офицер. Они улыбались друг другу и было совершенно ясно, что этот танец навеки соединил их сердца...

Половинки занавеса начали сходиться, и лишь тогда зал очнулся! Мамочки, что тут началось!... Во-первых, все повскакивали со своих мест! Сидящих в зале не осталось! Кто-то яростно аплодировал! Кто-то свистел! Кто-то орал! Кто-то хохотал! К сцене сбежались все сидящие в первых рядах! Один высокий парень, обернувшись лицом к залу, задрал вверх руку с мосластым кулаком и надрываясь кричал что-то, но в этом бедламе его не слышали и не слушали.

Занавес вновь разошёлся в стороны и стали видны артисты, принимавшие участие в исполнении номера. Красивая курточка, бывшая на Кузнецове во время исполнения танца, сейчас перекочевала в руки к девушке, исполнявшей роль служанки. Она стояла по правую руку от него. По левую стояла и улыбалась залу Катя Карташова. Слева и справа от этой троицы расположились солидный мужчина с бакенбардами и женщина в пышном бальном платье. Женщина вытирала глаза и щёки платочком.

Мужчина с бакенбардами подал какой-то знак, и все артисты дружно поклонились. После этого четверо из них начали отступать назад, а он, наоборот, вышел вперёд. Хлопая в ладоши, он некоторое время постоял на краю сцены, а потом поднял обе руки вверх, призывая к тишине. Когда все более или менее успокоились, мужчина заговорил.

— Мы с вами смогли убедиться, что талантливые танцоры в состоянии не просто оживить музыку, но сделать её чуть ли не осязаемой...

После этих слов в зале вновь вспыхнули аплодисменты. Дождавшись тишины, он продолжил:

— Можно было бы долго обсуждать то, что нам с вами только что довелось увидеть, но давайте всё же вернёмся к нашему концерту! Обещаю, что некоторых из так понравившихся вам юных артистов вы сегодня ещё увидите! И весьма скоро!