Первокурсник (СИ)

— Постой-ка, Малыш! — перебила его Марина Михайловна. Она откинулась на спинку стула и сложила руки под грудью. — Давай-ка разберёмся, Натка… Я ничего не имею против того, что ты стараешься иметь собственную точку зрения на всё происходящее. Более того, я всю жизнь старалась привить вам троим — и тебе, и Надьке с Малышом — самостоятельность мышления. Подожди! Не перебивай!… — она сердито нахмурилась. Продолжила она лишь, когда увидела, что все трое снова готовы слушать. — Но, кроме того, я учила вас всегда взвешивать внешние обстоятельства и пытаться понять логику поступков вовлечённых в события людей. Сейчас я дам тебе слово, но для начала я хотела бы спросить кое о чём Иванку.

Она перевела взгляд на сидящую напротив неё девушку:

— Ответь мне на два вопроса, маленькая… Первый: хотела бы ты, чтобы нашёлся кто-нибудь, кто смог бы отомстить за твою смерть и смерть твоей семьи в том далёком 1902 году? За смерть и поругание чести…

— Конечно, Марина Михайловна! — Иванка сильно побледнела. — Если бы я в тот день сама выжила, то взяла бы в руки оружие и обязательно хоть одному турку, но перерезала горло! Иначе я не смогла бы жить дальше! И моя сестра поступила бы так же. И наша мама.

— Я так понимаю, ты мстила бы не только за свою смерть, но и за своих родителей, и за сестру, и за вашу бабушку?

— Да, именно так.

Марина Михайловна кивнула и снова перевела взгляд на дочь.

— А теперь ты. Логику поведения Малыша и мою логику ты теперь понимаешь. Я думаю, ответа Иванки для этого достаточно. Можешь говорить.

Наташа упрямо наклонила голову:

— Всё равно! Это было жестоко!

Марина Михайловна усмехнулась:

— В этом ты сама виновата, Натка. Если бы вечером седьмого ты пришла ко мне и рассказала о случившемся, эти двое быстро оказались бы за решёткой. Тогда вмешательства Малыша не потребовалось бы. Уж я бы сама приложила все силы к тому, чтобы их посадили и посадили надолго. Не помог бы ни папа прокурор, ни мама судья. Ты и в этом случае обвинила бы меня в чрезмерной жестокости?

— Нет, мам, не обвинила бы! Не переиначивай мои слова! Это было бы по закону, а, значит, справедливо!

— Правильно! Но кто помешал осуществиться правосудию? Не ты ли?

Наташа промолчала. Она пристально смотрела в глаза матери. Марина Михайловна вздохнула:

— Ты бы в себе самой разобралась, доча… Малыш для меня и для Надьки такой же член семьи, как и ты. И он ощущает себя членом нашей семьи. Но я не об этом… Ты, как мне кажется, просто не в состоянии понять мужскую логику. Для него вы с Надькой родные ему сёстры. Он хоть и не всегда показывает, но очень переживает за вас. Поверь, он за вас переживает не меньше, чем за меня! Эти двое ранили его в самое сердце! Произошедшее может показаться тебе пустяком, но не ему. С его точки зрения они покусились на самое дорогое, что есть у него в жизни. Он отреагировал так, как реагировал бы, если бы кто-то покусился на жизнь и честь его матери! И он в этом совсем не одинок! Так повёл бы себя на его месте любой настоящий мужчина! — она мрачно усмехнулась. — И на твоём месте я не стала бы рассказывать Надьке о случившемся. Она тоже придёт в ярость! Чего доброго уговорит его переправить этих двоих ублюдков в королевство, а там отдаст их королевскому суду. Она девочка своенравная, и зубки у неё очень и очень острые! Боюсь даже представить, какой казни она для них от судьи потребует!

Глава 44. Пётр Анисимович

Недаром Ангелину Петровну Мазину все знающие её люди считают человеком трезвым, рассудительным и обстоятельным. К тому времени, когда машина оказалась в центре города, и водитель спросил её, куда дальше, она уже полностью пришла в себя. Покрутила головой по сторонам, пытаясь понять, где они едут, поняла и скомандовала:

— Извини, задумалась что-то. Давай-ка назад на левый берег. Поехали на 2-ю Железнодорожную. Дом 59. Подождёшь там. Ты голоден?

— Не успел поужинать, Ангелина Петровна. Вы там долго пробудете?

— Не меньше часа. Высадишь меня и можешь съездить перекусить. Потом возвращайся, заезжай во двор и жди меня.

Ей нужна была дополнительная информация, и она надеялась получить её у Петра Анисимовича.

Интересный человечек этот Пётр Анисимович. О нём можно было бы целую книгу написать. Маленький, сухонький, подвижный, как ртуть, в свои без малого семьдесят лет. До пенсии работал в архиве городской прокуратуры. Должность маленькая, плёвая, но ценили его не за это. К кому бежали сотрудники со всякого рода бытовыми проблемами вроде организации похорон или свадеб? К нему! Кто мог организовать неформальный приём комиссии из Минюста? Он! Там тебе и банька каждый день, а к баньке и девушек лёгкого поведения могут подогнать, если в том нужда возникнет. К кому бежать, если заболел сам или кто-то из родственников, и нужно попасть к хорошему врачу. К настоящему специалисту, а не к молодому коновалу. Опять же к нему!