Первокурсница (СИ)

В ответ на эти слова в душе взрываются фейерверки радости. Но тут же чувствую, как изнутри нарастает соблазн. Хочется почему-то его подразнить, на прочность проверить. Ладонями обхватываю его руки вокруг свечи и спрашиваю лукаво:

— А ты не забыл за спиной пальцы скрестить, когда обещание давал?

Печальная улыбка в ответ и отрицательный взмах головы.

— Жаль, — откидываюсь назад на стуле и с озорным задором смотрю на Макса. Переживания отошли куда-то и мне, наконец, становится с ним легко и уютно. Предлагаю:

— Поиграем в вопросы?

— Не люблю играть по правилам, — он с сомнением качает головой, переплетает перед собой пальцы, но все же интересуется:

— А что за игра?

— Мы будем откровенно отвечать на вопросы. По очереди. Если ты отвечаешь на мой вопрос, то я обязуюсь ответить на твой. В любой момент можно прервать игру. Можно я спрошу первая?

— Валяй, — отвечает он, скрестив руки на груди и выжидающе на меня смотрит.

— Ты же умный, успешный, привлекательный, — на этих словах Макс шутливо кланяется. — Разве не должна быть с тобой рядом какая-нибудь умница с модельной внешностью? Как такие парни, как ты, могут быть свободными? Да еще в самом сочном возрасте?

Рот его вдруг плотно сжимается, в глазах ни капли игривости не осталось. Серьезный, суровый становится. Неужели я что-то не то спросила? В груди леденеет, когда слышу:

— Моя жена умерла два года назад. От рака.

Между нами зависает молчание. Густое, холодное, тягостное. Чувство вины меня заполняет с головы до пят, парализует. Укоры совести болючими иголками впиваются. Доигралась! Молодец! Если что-то и не стоило сейчас спрашивать, так именно это!

— Соболезную, — тихо говорю. — Можешь меня спросить все, что хочешь. Только просто так, без игры. А то как-то играть расхотелось.

К тому моменту перед нами раскладывают тарелки с грибным супом, рульки свиные с капустой и какой-то кашей. И мы принимаемся за еду. Аппетит пропал, жую что-то механически, но больше в тарелке ковыряюсь. Мой собеседник молчит и я с тоской озираюсь по сторонам. Перемотать бы время на пять минут назад! Ни за что бы его об этом не спросила!

Макс вдруг меня удивляет внезапным вопросом:

— Почему ты выбрала архитектуру?

Глупо моргаю глазами.

— Откуда ты знаешь, где я учусь? — И тут же сама себе отвечаю, — Папа рассказал! Кто же еще!

Макс ухмыляется:

— Или я тебя в фейсбуке нашел.

Глядя на его улыбку, на сердце легчает. Отвечаю подробно, не спеша:

— Это случилось, когда мне пятнадцать лет было. Мы поехали с мамой к ее родне в Тбилиси. Зашли в храм Самеба. Атмосфера там особая. Возвышенная. Я ходила и глазела по сторонам, разинув рот. Красота вокруг сногсшибательная, словами непередаваемая! И мне вдруг стало очень плохо, обидно до ужаса, что этот храм построил кто-то другой. Не я. Представляешь? Я вышла оттуда и разревелась. Мне мама говорит: «Доченька, радуйся! Сегодня мы поняли, что ты станешь архитектором!» Она мне в тот день торт купила. Сказала, это великое счастье для человека — распознать свое предназначение. Потом мама мне репетиторов нанимала специально. По физике, математике. В изо отдала. Не потому, что я отставала от программы, нет! А для того, чтобы еще лучше освоила. Напитать меня хотела. В города меня разные возила с красивой архитектурой.

— Значит, ты избалованная девочка, — то ли спрашивает, то ли утверждает. — Я тут подумывал тебе Венецию показать, но кажется, ее тебе до меня показали.

Чувствую, как покрываюсь румянцем. Умеет же он меня в краску вогнать! Преодолеваю смущение и подсказываю между делом:

— Я еще в Египте не была, Макс. И в Индии. Мама считает, что настоящая архитектура в Европе возводилась. А мне так пирамиды давно хочется посмотреть! И Тадж Махал тоже.

На этих словах про Тадж Махал он опять мрачнеет. Готова выдернуть себе язык от досады! Ну надо же мне именно сейчас вспомнить про дворец, возведенный мужем в память своей любимой, почившей супруги. Вот балда! Мысленно даю себе увесистого леща. Безо всякого аппетита возвращаюсь к ужину. Лишь бы еда не пропала.

В этот момент к столику кто-то подходит и останавливается в двадцати сантиметрах от меня. Поднимаю лицо и встречаюсь с веселым взглядом знакомых серых глаз.

— Влад, — радостно вскрикиваю я. Подпрыгиваю, чуть стул не уронив, и бросаюсь ему в объятия. Тут же замечаю, что он не один. Рядом с ним стоит высокая красавица. Шикарные, каштановые волосы. Черты лица изысканные, утонченные, как у фарфоровой статуэтки. И фигурка отличная. Под паркой много не разглядишь, но, судя по ножкам, стройная, как лань.

— Познакомься, Мира, это Света.

Девушка мне кивает и я ошарашенно киваю ей в ответ. Сзади раздается деликатное покашливание. Оборачиваюсь и выдавливаю из себя:

— А это Макс, ребята. Прошу любить и жаловать!

Глава 6. Влад

Как только Мира вышла за дверь нашей комнаты, досчитал до десяти, глубоко руки в карманы засунул, чтобы не двинуть кое-кому по роже, подскочил к Сэму и осведомился, нависая над ним стеной:

— Слышал когда-нибудь такое выражение по-русски: «слишком длинный язык»?