Первокурсница (СИ)

Еду осторожно, медленно. Аккуратно выруливаю на поворотах, уступаю, как положено, справа едущим на равнозначных дорогах. Я на взводе, но должен добраться до Миры без происшествий. Чтобы довести начатое до конца.

Она говорила, что очень любит фейерверки. Значит, надо успеть до полуночи. В двенадцать, после бокала шампанского она выйдет на улицу. Любоваться разноцветными вспышками в ночном небе. Умереть под салюты. Торжественно и драматично.

Подъезжаю к их дому. Родителям Мира не сказала, где теперь живет. С трудом ее адрес нашел. Пришлось задействовать старого знакомого в полиции. Подкинул ему деньжат в размере месячного оклада и тот, как миленький, все разузнал.

Натаптываю у входа круги. Благо люди вокруг снуют с бутылками в руках. Орут радостно «С Новым Годом!» Сильно не выделяюсь.

Нервно поглядываю на часы. Без пяти двенадцать. Скоро свершится правосудие. Продолжаю прятать нож за пазухой. Жду. Достаю флягу из кармана пальто. Выпиваю весь коньяк до капли.

Снова свист. Россыпи искр и света в небе. Дверь подъезда открывается и оттуда выбегают жильцы. Первые ласточки, летящие на салюты. Теперь на улице у дома много зевак, потенциальных свидетелей. Задрав головы, любуются зрелищной картиной. Незаметно захожу внутрь подъезда, прячусь в углу, где почтовые ящики. Здесь тусклый свет, и мне это на руку. Тяжелее меня разглядеть. Присматриваюсь, с какой стороны живет Мира. В тот же миг дверь открывается. Слышен ее голос.

— Секунду! Сейчас ключи найду только и пойдем! Ура! Салюты!

Раздаются шаги. Легкая поступь. Стройный, девичий силуэт. Темные, длинные волосы, ее черты. Выскакиваю из своего укрытия и замахиваюсь ножом. Она неожиданно резко и быстро бьет меня по руке. Нож бы вывалился, если бы не многолетние тренировки. Крепче сжав рукоятку, молниеносно вонзаю клинок в ее плечо. Вскрик боли сладостной музыкой раздается в ушах. Еще замах, но она ловко ускользает от лезвия, пригнувшись. Топот ног на лестнице, возгласы. Но кто идет, не успеваю увидеть. Разбираюсь с амазонкой, сильной и вертлявой, как демон. Внезапно получаю удар в пах. Каждая клетка тела взрывается болью. Сгибаюсь в три погибели. Не чуя ног, плетусь на выход. Это проигрыш. Разгром. Унижение. Но не от Миры. Это другая — ее двойник. Неужели Анечка вернулась? Неужели это возможно? Уйти не успеваю. Получаю мощный удар по голове. Свет гаснет, и я валюсь с ног. Прежде, чем вырубиться, вижу в тумане нежную Анину улыбку. Ее насмешливый шепот приговором звучит в голове. "Попался! Мой хитрый, злобный мальчик! Как же долго я этого ждала!"

Глава 29. Мира

Мы так и сидим втроем за столом. Как могу, гостей развлекаю. Расспрашиваю об их планах. Когда свадьба? Трудно ли будет Сэму постоянный вид на жительство получить? Но сама вполуха ответы слушаю.

Думаю, где сейчас Влад. То и дело перед глазами мелькает картинка красотки-искусительницы из его телефона. Загорелая, гладкая кожа на фоне ослепительно белых кружев. Пухлые губы, пышная грудь. Четвертый размер, не меньше! Чем они сейчас занимаются? Стараюсь об этом не думать, но не получается. Никогда не ревновала, но сейчас места себе не нахожу.

Десять сорок. Влада нет. Сэм просит карты и показывает карточный фокус. Находит загаданную мной карту. Натянуто смеюсь и хлопаю в ладоши. В горле пересохло. Отпиваю глоток сока.

Быстрый взгляд на часы. Десять сорок семь. От тревоги щемит в груди. Движение секундной стрелки на настенных часах тугими, пульсирующими щипцами сжимает виски. Марика перехватывает мой взгляд и спрашивает:

— Эй, подруга! Признавайся! Нам Влада ждать или как? Вы же еще вместе? Не расстались?

В ответ нахожу силы улыбнуться и мотаю головой. Жалкая, кривая ухмылка выходит, наверно.

Марика сочувственно пожимает мне руку и принимается болтать о себе. Кажется, хочет отвлечь от печальных мыслей. Рассказывает про то, как на последних соревнованиях по фри файту завалила всех парней в своей весовой категории. У судей там чуть глаза из орбит не повылезали. Не говоря уже о самих спортсменах. Городские снежинки! А попробовали бы они на себе много лет мешки с картошкой на хуторе таскать! Или куриц, убегающих от супа, ловить. Или быка на ручную случку вести. Или на лошади скакать. Тогда бы их нипочем не завалить было после трех лет занятий!

В одиннадцать тринадцать в прихожей щелкает замок. Это Влад, больше некому! Волна облегчения накрывает с головой, смывая подступавшую тесным кольцом панику. Вскакиваю из-за стола, несусь к нему. Алчно вглядываюсь в его родные глаза. Пытаюсь по ним прочитать: было или не было? От сомнений нутро разрывает на части.

Влад подходит вплотную. От него веет морозом и свежестью. Еще нежностью, силой, надежностью. Обхватывает меня рукой, своими губами к моим прижимается. Жадно, настойчиво, по-хозяйски целует. Последние сомнения в пепел сжигает. Так никто не целует, только-только с другой утолив свой голод.

Успокоившись, отстраняюсь. Спрашиваю:

— Где ты был?

— Закрывал долг. В Новый год не хотелось старые недоделки тащить. Это все, что тебе надо знать, — отвечает он. И я ему верю.