Первокурсница

– Да ты тоже любишь с женатыми погулять. Так что тебе правильно попало. Она за других обманутых жен с тобой расправилась. Вот я с женатыми никогда не связываюсь. Должна же быть какая-то женская солидарность.

– У него на лбу не написано, что он женат! А кольца у него не было. И уж тем более я не знала, что он такой идиот, что дал себя выследить. Весь джемпер мне испортила эта женушка чокнутая!

– Зато налопалась на халяву и триста рублей сэкономила, – успокоила меня подруга. – А джемпер и постирать можно. Чего ты переживаешь? Мы же знаем, какие они все козлы. Но все равно будем в них влюбляться и из шкуры выпрыгивать ради них. Против природы не попрешь!

– Что-то ты расфилософствовалась, – подозрительно глянула я на нее. – Когда мы виделись в прошлый раз, ты орала, что после Витька и наручников завязала с любовью навсегда. А теперь про природу вспомнила?

Янка смущенно потупилась.

– Давай, колись, – давила я на нее. – Уже нашла кого-то?

– Ага, – призналась Лисименко, горя румянцем.

– И молчит! – возмутилась я. – Давно?

– Неделю уж…

– И кто?

– Так, один…

– Ну кто один-то? Какой он, чем занимается? Сколько лет?

– Да как сказать…

– Не хочешь, не говори, – обиделась я. – Больно надо! Только и про мои дела не выспрашивай! Секреты у нее появились! Подумаешь! Я тоже не расскажу тебе, чем у меня дело в санатории закончится! Буду так же загадочно улыбаться и молчать. Джоконда нашлась!

– Да ладно, ладно, – примирительно сказала подруга. – Чего психуешь? Ну, на дискотеке познакомилась неделю назад, в кино один раз сходили. Пока больше ничего не было.

– Что так?

– Да это… Его не часто отпускают. В армии он служит, здесь, у нас. А сам из Ставрополя. В увольнении был, на дискотеку решил сходить. А там я.

– И он пал жертвой твоей красоты, – констатировала я с ухмылкой. – Как зовут счастливчика?

– Эдик, – нехотя сказала подруга.

– Козочкин? – захохотала я.

– Идиотка!

– Слушай, Лисименко, гадание и в самом деле сработало! И десяти дней не прошло, как ты Эдуарда встретила. Где там мой Сигизмунд бродит? Жду не дождусь, весь подоконник локтями истерла!

Янка надулась и ушла на кухню. Я дала ей время остыть и двинула за ней. Через десять минут мы уже поедали остатки торта.

– Нет, правда, Ян, – снова завела я. – Зачем тебе все эти недоумки – Эдики, Витьки? Для коллекции? Они же все одноклеточные, у них же коэффициент интеллекта ниже, чем у твоего Христофора. Нашла бы себе достойного, интеллигентного дядечку с высшим образованием. Пусть в люди тебя выведет. Надо думать о будущем. Кто тебе его обеспечит?

– Сама обеспечу.

– Как? Копченой рыбой?

– Я, может, книгу напишу, – серьезно сказала Янка.

– Книгу?! – изумилась я. – О чем?

– О своей жизни, – торжественно заявила подруга. – Роман. Автобиографический.

Чтобы скрыть смех, я сделала вид, что закашлялась. Потом еле выговорила, стараясь, чтобы не дрожал голос:

– Не, Лисименко, лучше не надо. Не пиши.

– Почему это?

– Из твоей жизни роман не получится.

– Да? А что получится, по-твоему?

– Ну разве что анекдот.

Если бы Янка обладала умением испепелять взглядом, от меня в эту секунду осталась бы только жалкая горстка пепла.

Глава 30

Меня одолевала паника. Теперь это уже была настоящая паника, а не легкое беспокойство, начавшее покусывать меня на вторые сутки пребывания в санатории. Время ощутимо утекало сквозь пальцы, а дело не двигалось с мертвой точки. Ситуация никак не разруливалась. Все компоненты мозаики были подготовлены, разложены и перевернуты нужной стороной вверх, но складываться в одно целое не желали. Не хватало какой-то маленькой детали, и я никак не могла ее отыскать, а без нее, такой крохотной и незаметной, все остальные не значили ровным счетом ничего. Была я, был он, было его временное одиночество, которого я так жаждала, были темные ночи и мое страстное желание. И даже поселили меня почему-то одну в двухместном номере. Но не было заинтересованности Геныча во мне. А одного лишь моего желания на двоих почему-то не хватало.

Он меня избегал. С самой первой минуты, как увидел меня вечером двадцать пятого числа в столовой. Он так поразился, что даже забыл, зачем пришел. Скомкал разговор, быстро выпил чай и вышел. И после этого стал неуловим. Я встречала его только мельком, в компании, да еще в очереди на процедуры. И ни разу мне не удалось подловить его одного. Даже на дискотеку вечером он не ходил, боясь, видимо, что я приглашу его на танец.

Но, как ни странно, его поведение давало мне слабую надежду. Спокойствие и равнодушие огорчили бы меня гораздо больше. Это означало бы, что я для него и в самом деле пустое место. А раз прячется, значит, что-то испытывает ко мне, боится сорваться. Чувство долга да чувство вины – что еще его может удерживать? Тоже мне, рыцарь Средневековья! Угораздило же в такого нерешительного втрескаться!