Первомайские мальчики

– Это я – поспешил ответить Быстров, – и, обратившись к Директору, тихо проговорил:

– Товарищ капитан, предупреждаю, в вашей квартире два преступника, которых я должен взять под арест – это американский журналист Мак Алистер и с ним почему-то прибывший тоже из Москвы Михальский. Журналиста по договорённости с Москвой мы передаём украинским властям, поскольку он подозревается в преступлении на территории Украины. Для этого и приехала милиция из Бахчисарая. Мы с ними созванивались. Прошу пропустить и взять их с нами.

– Пропустите! – распорядился капитан. – Мне жена позвонила и сказала о гостях. Сказала, что привела их её подруга, и совсем некстати, журналистка. А вы как их упустили? – спросил капитан, торопливо поднимаясь по лестнице.

– Они вошли туда раньше нас, а почему, мы пока сами не знаем. Сейчас разберёмся. У вас есть ключ от квартиры?

– Естественно.

На четвёртом этаже Заглядов приказал двоим омоновцам остаться у двери, остальная группа вошла в прихожую за хозяином квартиры.

«Содом и Гоморра», – подумал Роман, отошёл от кухонного окна озабоченным и, ничего не говоря, прошёл в комнату, поманил пальцем Грамотеева.

– Ася, – сказал Александр, останавливая танцевальное па, – пройдёмте на кухню тоже. Почему бы и нам не выпить по рюмочке коньяка?

В глазах Аси сверкнуло веселье:

– И правда. Я всегда согласна.

Взяв рюмки из буфета, они прошли на кухню за Романом.

– Что же это вы тут одни пьёте? А мы? – улыбаясь говорила Ася, ставя новые рюмки и наливая в них коньяк.

Роман кивнул Александру на окно:

– Глянь туда.

Грамотеев увидел внизу выстроившихся моряков, солдат «Беркута» и толпящихся возле них журналистов.

– Ладно, питьё пока отложим. Надо выяснить, что там происходит, – сказал он.

В это время входная дверь с улицы отворилась, в прихожей появились капитан и его сопровождение. Навстречу из кухни вышли Роман и Александр. Из гостиной доносилась музыка.

– Празднуете? – спросил Директор. – Где Людмила?

– Танцует с гостем, – ответил Грамотеев. – Ждём вас.

Услышав громкий голос мужа в прихожей, Людмила Викторовна прекратила танцевать, подскочила к магнитофону, выключила музыку и бросилась в переднюю. За нею шёл Мак Алистер.

Майор милиции из Бахчисарая при виде появившегося журналиста вышел из-за спины Быстрова, тихо спросив «Он?» и, видя утвердительный кивок головы, так же негромко поинтересовался:

– Он говорит по-русски?

На ответ Быстрова «Да» громко произнёс:

– Мак Алистер, каким транспортом вы прибыли в Севастополь?

– Что такое? – ответил вопросом на вопрос американец. – Я американский журналист и не обязан отвечать на вопросы полиции.

– Обязаны, господин Мак Алистер, – твёрдо сказал Быстров. – Вы подозреваетесь в попытке на убийство украинского гражданина.

– Я никого не убивал. Это недоразумение, – сказал американец, чувствуя, что теряет уверенность в голосе. – Вы меня с кем-то путаете, и я не буду разговаривать с вами без представителя консульства.

– Хорошо, – согласился майор милиции. – В таком случае вам всё же придётся пройти со мной, поскольку именно вы подозреваетесь в совершении дорожной аварии и попытке убить водителя.

Мак Алистер побледнел. Меньше всего он ожидал, что водитель, единственный свидетель, окажется жив.

– Я прошу вас пройти с нами к машине. У вас есть здесь ваши вещи? – говорил майор.

– Есть мой кейс и камера. Но повторяю – это недоразумение и вам придётся отвечать за ошибку.

– Каждый отвечает за своё, – сказал майор. – Вы хозяйка? – обратился он к онемевшей от изумления Людмиле Викторовне. – Проводите, пожалуйста, сержанта в комнату и покажите ему вещи Мак Алистера. А вас попрошу оставаться здесь, – сказал он жёстко двинувшемуся было в комнату журналисту. – Всё ваше принесут.

Майор Быстров смотрел на присутствующих. Среди них не было Михальского, но он должен был быть в квартире.

А тот был на кухне и внимательно вслушивался в происходящее. Поняв, что американец крепко влип, решил каким-то образом помочь ему своими показаниями. Он появился в прихожей и заявил:

– С журналистом действительно ошибка. Мы приехали с ним вместе из Симферополя, так что никого он не мог убивать. Я свидетель.

– Что вы говорите, гражданин Адамович или Михальский? – с деланным удивлением спросил Быстров. – Защищая гражданина другого государства, вы забыли, что сами находитесь в розыске и обвиняетесь в оказании содействия нескольким ограблениям в Москве. Так что вы подлежите аресту. А с американским журналистом вы выехали из Симферополя в разных машинах. Тому я сам свидетель.

Услыхав свою ложную фамилию Адамович, Михальский понял, что человек перед ним в гражданской одежде знает о нём всё, и то, что его карьере пришёл по-настоящему конец: кто-то из его сообщников запел, как говорят в преступном мире. Михальский рванулся назад в кухню, схватил с разделочного стола длинный нож и кинулся с ним к Алине. Идея была стандартная: приставить к горлу девушки нож и, угрожая её жизни, потребовать выпустить его из дома.

Ася в страхе закричала.