Первомайские мальчики

Полковник был старой школы военный. Отдавая такое распоряжение, он не мог не сказать:

— Прошу иметь в виду и считайте это приказом — не арестовывайте без моего указания. Помните, запустивший эту ракету не обязательно преступник. Возможно, что эта ракета никакого отношения к нашему делу не имеет, или имеет, но положительное. Может, ему ещё орден дадут и героя присвоят. Ничего пока сказать нельзя, так что будьте поаккуратнее и повежливее. О ходе выполнения докладывать каждые два часа.

Всех остальных собравшихся Заглядов попросил не зацикливаться на вопросе с ракетой, отметив, что это лишь одна из версий, а предложил выдвигать свои предположения и идеи.

Место, с которого Роман запускал ракету, определили довольно быстро. Сначала узнали автора блога, нашли квартиру самодеятельного кинооператора, вошли в неё, попросив разрешение посмотреть из окна. Остальное было делом техники. Прогулялись по набережной, спустились к реке, прошли по тропинке, увидели предположительную площадку запуска, на которой в этот раз сидел рыбак. Никаких следов запуска ракеты найти не смогли. Время прошло достаточно. За эти дни и дожди майские прошли, и народу гуляло здесь не мало.

Принялись за изучение состава проживающих в этом районе. Труд не из лёгких. Дома почти все многоэтажные, высотные по двести, триста квартир. В каждом доме дежурят консьержки, двери с кодовыми замками, то есть жители в основном обеспеченные, и учёных среди них может оказаться предостаточное количество. Но не все ведь физики или медики. Словом, работать есть над чем, не говоря о том, что запускавший ракету мог оказаться из совершенно другой части города или вовсе не из Москвы.

В таких случаях помогает либо интуиция, либо везение, либо сочетание разных параметров поиска, когда они пересекаются в одной точке. Всего этого пока не было.

Заглядов направился в академию наук к своему знакомому академику Щеглову. Собственно говоря, они были даже друзьями чуть ли не с детства и потому говорили друг другу «ты».

Щеглов, как и Заглядов, был невысок, но в отличие от давнего приятеля не занимался никогда спортом, не имел таких широких плеч и мощной грудной клетки, развитой занятиями борьбой или штангой. Он был щупловат, поддерживал себя на ходу палочкой. Зато лоб у него был удивительно высоким, что и понятно — он тренировался в мышлении, если не учитывать того, что волос на его голове оставалось совсем мало, а в сравнении с ним седые волосы Заглядова можно было бы назвать густой шевелюрой.

Друзья не сели за большой стол заседаний учёных советов, а устроились рядышком за небольшим круглым столом в углу кабинета с наваленными на него свежими газетами и научными журналами.

— Чего это тебя занесло ко мне, Сергей свет Степанович? — ухмыляясь и хитро глядя из-под очков на полковника, спросил академик. — Не хочешь ли узнать что-нибудь новенькое о любви и ненависти и как с ними бороться?

Заглядов лишь слегка улыбнулся, но сразу посерьёзнел.

— Понимаешь, Ваня, мне сейчас не до шуток. Да, я пришёл поговорить с тобой о любви, кости которой сейчас все перемалывают. Что вы учёные думаете по этому поводу? Я читал и слушал много высказываний и прогнозов разных любителей сенсаций, а хотелось бы послушать не крики ради прославления собственной персоны, а серьёзные размышления. Мне дана команда разобраться в этом деле, вот я и пришёл сначала к тебе.

— Ну, уж прямо ко мне. Будто никаких указаний своим сотрудникам ещё не дал. Ты уж раскрой свои карты. Какие у тебя есть данные, чтобы и я мог посоображать с конкретикой в голове? Как ты понимаешь, вся академия и все наши институты, имеющие хоть малейшее отношение к такой странной ночи всеобщей любви, стоят сейчас на ушах.

Полковник задумался. Как ему казалось, то, что он скажет академику, ничего не даст. Хмыкнув, он попробовал изложить свои мысли:

— По сути дела мы пока ничем существенным не располагаем. А поскольку не имеем ни малейшего представления о природе того, что происходит, то и не знаем, с чего начать. Да, я собрал сегодня своих. Поинтересовался, что необычного они видели в эту ночь. Никто ничего толком не сказал. Заметили, правда, во время фейерверков одну интересную ракету, которая долго висела в воздухе. Я, кстати, об этом хотел тебя спросить. Сколько времени может находиться в воздухе осветительная ракета?

— Я не специалист, но думаю несколько минут, пока горит, а потом падает. Есть же ракеты с парашютами. Те могут висеть дольше.

— Но эта, как мне доложили, не падала очень долго и потом медленно двигалась в восточном направлении. Это направление меня особенно заинтересовало. Ведь распространение влияния любвеобильности происходило на восток до Урала. Я понимаю, что мои мысли смешны, но других пока нет.

— А ничего смешного в твоём рассказе нет, — сказал академик и потёр всей пятернёй лысину на голове, словно выдавливая из неё ценные мысли. — Ты не звонил случайно в метеорологическую службу?

— Зачем?

— Давай узнаем, какой силы был ветер в ту ночь и в каком направлении он дул, на какой высоте.