Первому игроку приготовиться

Арт3мида: Больше не допускай такой ошибки. Потому что победа будет за мной. Ясно тебе?

Парсифаль: Ну да, ну да. Это мы еще увидим.

Арт3мида: Что-то ты забыл про наш уговор, олух. Пропустил штук пять своих вопросов.

Парсифаль: Ничего, сейчас наверстаю. Твой цвет волос?

Арт3мида: Я брюнетка.

Парсифаль: А глаза какого цвета?

Арт3мида: Голубые.

Парсифаль: Прямо как у аватара… Значит, черты лица и фигура тоже соответствуют действительности?

Арт3мида: Более или менее.

Парсифаль: Какой твой любимый фильм? Вот чтоб самый-самый.

Арт3мида: Их много. Сейчас, пожалуй, «Горец».

Парсифаль: У тебя есть вкус.

Арт3мида: Знаю. Я неровно дышу к лысым злодеям. Курган такой лапочка.

Парсифаль: Все, я пошел бриться налысо. И добывать себе кожаный прикид.

Конец разговора — 27.02.2045; 02:51:38.

Арт3мида: Не забудь фотки прислать. Вот что, Ромео, мне пора. Можешь задать последний вопрос, а потом я ложусь спать.

Парсифаль: Когда мы снова встретимся в чате?

Арт3мида: Когда один из нас найдет яйцо.

Парсифаль: Это может занять целые годы!

Арт3мида: Что поделаешь…

Парсифаль: Можно я хоть писать тебе буду?

Арт3мида: Нежелательно.

Парсифаль: Ты не можешь мне помешать.

Арт3мида: Вообще-то могу. Могу внести тебя в черный список и не получать твоих писем.

Парсифаль: Нет, ты этого не сделаешь! Ведь не сделаешь?

Арт3мида: Если не станешь меня к этому вынуждать.

Парсифаль: Жестокая!

Арт3мида: Спокойной ночи, Парсифаль.

Парсифаль: Прощай, Артемида. Сладких тебе снов.

Я начал писать ей. Сперва держал себя в руках и посылал письма раз в неделю. К моему удивлению, она всегда отвечала. Обычно короткой фразой с извинением, что некогда писать, но через какое-то время ее ответные послания стали длиннее. Сначала мы переписывались несколько раз в неделю. Письма становились пространнее, разговоры в них — все более личными, и вскоре мы уже писали друг другу каждый день. Иногда чаще. Всякий раз, когда в папку «Входящие» падало послание от АртЗмиды, я бросал все и спешил его прочитать.

В скором времени мы начали встречаться в приватной чат-комнате как минимум раз в день — играли в винтажные настольные игры, смотрели фильмы, слушали музыку. Разговаривали часами — сумбурно, обо всем на свете. Я от нее просто пьянел. У нас было столько общего! Одни и те же интересы, одна и та же цель. Она понимала все мои шутки. Она смешила меня. Заставляла думать. Она изменила мой взгляд на мир. Никогда прежде я не испытывал такого глубокого, моментально возникшего душевного родства ни с одним человеком. Даже с Эйчем.

Мне уже было плевать на то, что мы, типа, соперники. Ей явно тоже. Мы начали обсуждать свои изыскания, рассказывали друг другу про фильмы, которые смотрим, про книги, которые читаем. Даже начали делиться теориями и вариантами интерпретации отдельных фрагментов «Альманаха». Я не мог заставить себя соблюдать осторожность. Внутренний голос повторял, что нельзя ей верить, что каждое ее слово может быть продуманной ложью, что она водит меня за нос. Но я не слушал. Я верил ей, несмотря ни на что.

В начале июня я закончил школу. То есть она сама закончилась — после бегства из штабелей я ни разу не ходил туда. «Шестерки» считали меня мертвым, и я не хотел их в этом разубеждать. Пришлось, конечно, пропустить экзамены, но погоды это особо не сделало — мой рейтинг по оценкам был вполне достаточным для получения диплома о среднем образовании. На церемонию вручения я не пошел. Получил электронную версию по сети, а саму «корочку» отправили мне обычной почтой на более не существующий адрес, так что не знаю, что уж с ней стало.

Вообще-то после выпуска я намеревался посвятить все свое время Охоте. Но жизнь распорядилась иначе. Теперь меня интересовала только АртЗмида.