Первооткрыватели Курских древностей. Очерки истории археологического изучения южнорусского края. Советское краеведение в провинции: взлёт и разгром (1920–1950-е годы)

В том же 1930 г., подальше от Курска, бежал Л.Н. Соловьев. В Ленинграде он спешно переквалифицируется на курсах при Горном институте на геолога (раз археологов арестовывают) и уезжает в таком качестве в самую что ни на есть глубинку. Из места нового распределения – г. Боровичи уходит еще дальше, в леса и горы, ведя геологоразведки по Валдайским высотам. В конце 1933 г. его «петля» по карте страны завершается в Абхазии, где он постепенно возвращается к археологии. Проведя на Кавказе вторую половину жизни, Л.Н. Соловьев немало сделал для изучения каменного века данного региона, защитил по нему кандидатскую диссертацию. А Курск надолго остался без собственного специалиста-археолога.

Все попытки оставшихся на свободе энтузиастов продолжить издание краеведческих «Известий» разбились о следующую резолюцию цензуры: «Издание журнала не может быть возобновлено, т. к. Главлитом вообще признается нецелеообразным издание окружных краеведческих печатных органов, а в отношении Курского журнала неоднократно выявлялась определенная идеологическая невыдержанность. Зав. Облоно Никифоров. Инспектор ОблЛита Давыдов» [93]. Так и пропали подготовленные для очередных номеров курского краеведческого журнала и даже набранные, частью отпечатанные в типографии статьи: М.А. Рязанцева «Охрана природы Курского округа», Н.П. Вознесенского «Климат Курского округа», доктора Дмитриева «Медико-санитарное обследование колхозов округа» и «Железисто-щелочные воды источников „Стезева дача“», Чебуркина «Обследование вод артезианских и др. колодцев г. Курска», Л.Н. Соловьева «Раскопки древнеславянского погребения у д. Поповки».

Попытки оспорить решение курских цензоров в воронежском и даже московском (у «тов. Смидовича») центрах краеведческого движения ничего не дали.

Постановлением от 3 августа 1930 г. воронежского ОБК и само Курское окружное отделение было ликвидировано. Курянам предложили «вместо единого Краеведческого общества организовать краеведческие кружки при каждом колхозе, совхозе, фабрике, заводе, школе, избах-читальнях и т. п.»[94], а для координации будущей кружковой сети оставлялось Курское городское бюро краеведения (оно же районное). Стремясь любой ценой сохранить разрешение советской власти на свое и своих подшефных существование, руководители краеведов жестко оговорили число и направленность новых секций при районных бюро: «по социалистической реконструкции сельского хозяйства для научно-исследовательского изучения социалистического сектора деревни; по изучению фабрик и заводов; по школьному краеведению». О запечатлении образцов культуры старой деревни, об археологии и истории своей области краеведы теперь боялись и вспоминать. Сами у себя они потребовали практически невозможного: «добиться в самом ближайшем будущем соотношения по составу членов организаций не менее 50 % рабочих и крестьян-колхозников». Между тем, к 1930 г. в составе КГОК из 69 членов рабочих находился только 1, крестьян – 1, остальные – служащие и безработные (10); членов ВКП(б) – 7, ВЛКСМ – 2, беспартийных – 60 [95].

Последние директивы агонизирующего ЦБК гласили: «Вся краеведная работа, как в центре, так и на местах, должна быть направлена на проведение генеральной линии партии, на борьбу против правого уклона, как главной опасности на данном этапе, „лево-троцкистских загибов“ и „право-левацких тенденций“ и переключение на обслуживание текущих задач социалистического строительства…»[96]. Бюро запрещало краеведам любые экспедиции, «не занимающиеся изучением нашего социалистического строительства» [97].

На попытке перестроить свои ряды в соответствии со столь «ценными указаниями» окончательно захлебнулось организованное движение краеведов в Курске. 18 октября 1930 г. состоялось общее собрание Курского горрайонного общества краеведения. На нем присутствовали и опытные краеведы (Т.А. Горохов, Л.Н. Соловьев, Н.П. Вознесенский, Л.Н. Позняков, С.Н. Ефременко, Н.А. Рязанцев) и несколько новых в этом кругу лиц. Сообща решили считать Курское окружное Общество ликвидированным, реорганизовать его в «горрайонное» и «освежить рукописи членов Общества», имеющиеся в портфеле редакции его журнала [98].

Однако ОБК ЦЧО в январе 1931 г. предписало сдать все дела КГОК в Облархивное бюро, а неизданные рукописи выслать ему в Воронеж (Среди таковых оказались: «Местный архив как один из источников краеведения» И.С. Абрамова, «Курское областное архивное бюро» С.Е. Волкова, «Местные документы XVII века», «Топография Курского и Льговского уездов по архивным документам XVIII века» С.Н. Ефременко, «Фауна западной части ЦЧО» Плигинского и мн. др.).