Первопричина 3: СССР, любовь и магия (СИ)

— Что ты ржёшь, придурок, — бьёт меня по ноге Маша. — Фотки оценил, запечатлился, замуж позвал, не успела я ответить как взял и на лицо кончил. И что ты теперь сделать должен?

— Застрелиться? Два раза?

— О нет, хуже. Жениться ты на мне должен. А что? Я мозги тебе делать не буду. Нервы мотать тоже. Со мной хоть десятерых заводить сможешь. Ну, пожалуйста. Замуж хочу, сил никаких нет.

— Маш, не смешно уже, — вздыхает Лена.

— Ну да, перегибаю. Да и запечатление пока слабенькое. Вот когда усилится. Ладно, образцы у меня. Идёмте, чаем меня угощать будете.

— А я?

— А ты ещё час будешь лежать, — хихикает Грибочкина.

Женщины уходят, лежу на кровати, пытаюсь прийти в себя и понимаю что единственным выходом не двинуться в этом сумасшедшем доме, будет принять их всех. Потому как, не принять их я просто не смогу. А жить так, с постоянной болью, специально строя из себя хрен пойми кого, будет невыносимо. Но и вести себя как урод мне тоже противно.

Ладно, надо приходить в себя. Стискивать зубы… Но, Таня тоже вызывала у меня боль. Однако потом всё это прошло. Может и с остальными также?

Надеюсь. Сегодня пятница, у меня концерт, завтра едем на дачу. А потом идём в поход. Надо закупиться лимонным соком. Эх… А ещё мне надо как-то исправить то что накосячил

****

Слушая смех женщин, лежу и жду когда паралич пройдёт. Как только становится легче, кое-как поднимаюсь и шлёпаю на кухню. Целую сидящих рядом Лену с Таней, подмигиваю Маше, сажусь и тянусь к торту.

— Аппетит разыгрался? — пододвигая ко мне блюдце хихикает Лена.

— Ага, аппетит. Вы… Ну что, я могу сказать вам, красавицы. Ситуация выдалась ну очень непростая. Но, это послужит для нас хорошим уроком. Особенно для меня. Теперь мы, будем сильнее держаться друг за друга. Я прав?

— Конечно, — улыбается Лена. — Но… Прости, но я должна спросить. Оля, Маша и Женя…

— Я не знаю. Давайте просто посмотрим что будет дальше. Никаких шагов к ним на встречу я не сделаю. Возможно…

— Я не об этом, — хмурится Лена. — Девчонки от тебя не отстанут. Ни они, ни Женя.

— Я тоже не отстану! — поднимает руку Грибочкина.

— До подожди ты. На чём я остановилась? Ах да… Учитывая особенности Жени. Она как и мы, кроме тебя ни с кем больше не сможет. Поэтому… Мне как и всегда тяжело, но учитывая обстоятельства и то что я привыкла к Тане… Попробуй. Но только ты знаешь как. Всё по-человечески, без тайн. Ты кстати не передумал? Нам на дачу надо, Сидор Макарыч очень хотел с нами встретиться. Да и Маша…

— А что Маша? Маша всегда готова, — подрывается Грибочкина. — Вот только я после обеда приехать смогу. Ух, в баньку сходим! Шашлычков покушаем. Я кстати поострее люблю, ну вы поняли. А ещё я хочу видеть как Игорь мясо на шампуры насаживает. М-м-р-м, насаживает. Всё, заболтали вы меня. До завтра, извращенцы. С меня тортики.

Допив чай, Маша целует Лену в лоб и убегает. Возвращается, берёт свою сумку и теперь уже точно убегает.

— Она всегда такая? — округляет глаза Таня.

— Это она ещё трезвая, — качает головой Лена и прижимается ко мне. — Странная у нас семья. Долбанутая.

— Как и мы все, — улыбается Таня. — Может…

— Может нас прокляли? — хмурясь спрашиваю. — Так, ладно. Завтра на дачу, значит сегодня мне на концерт пора. А ещё надо придумать как косяки исправить.

— И с Машей разобраться, — хихикает Лена. — А как ты хотел? Запечатление оно такое. На счёт Махи. Понимаю, она покажется…

— Шлюховатой?

— Нет, Игорь, — хмурится Лена. — Она не шлюха. Оторва, баламошка, злая начальница, кто угодно, не не такая. Она. Нет, она не как мы. Но запечатление у неё не происходит, а из-за бесплодия она никому не нужна. Если она выдаст головокружительную историю, то знай, что все её рассказы, выдуманы на ходу. Если она и ударяется в разврат, то не с кем-нибудь, а со своими игрушками. А россказни о бравых офицерах, моряках, лётчиках, молоденьких солдатиках и студентах. Она врёт, чтобы казаться сильной. На самом деле она очень одинока и несчастна. Хотя, да, извращенка она та ещё. В смысле с игрушками, там такие образцы встречаются, сразу не поймёшь каким концом к какому месту прилаживать. Мне её жалко. Блин, почему мне всех жалко? Вот смотрю, иногда убить хочу, а в тоже время… Жалко.

— Хм… Вы на концерт идёте?

— Спрашиваешь! Конечно да.

Четыре часа спустя. Квартира Тихоновых. Женька, Маша и Ольга.

Собрание тайного ордена «Ловцов Скворца на живца.» Сегодня проходит в унынии. Виной тому Иванова, которая называет себя дурой и говорит что всё это из-за неё. Девушки, вяло, но всё же успокаивают подругу.

— Если Маша не в себе, — встаёт с дивана Ольга. — То я начну. Итак, предлагаю отлупить Скворцова. Сильно, по лицу, возможно даже ногами.

— Этим не поможешь, — вздыхает Женька. — Тут как-то по другому надо.

— Зачем ты с нами возишься, — щурится Маша. — У тебя бы и так всё получилось. Подождала бы немного и всё. Зачем?

— Вы мои подруги, возможно сёстры. Я не могу вас бросить. Поэтому, если начали то пойдём до конца. А чем хандрить, лучше подумай что завтра делать будем, на даче?

— Так он не поедет, — отмахивается Оля. — Ни на дачу, ни в поход. Откажется.