Первопричина 3: СССР, любовь и магия (СИ)

— Ну если соберёмся, то можно и в ночь. Сразу после концерта. Кстати, вы придёте?

— Обязательно, — восклицают обе.

— Тогда давайте мне список, — улыбается Лена. — С утра начну закупаться. Пройдусь по магазинам, в центр скатаюсь.

— Деньги, — подрывается Таня. — Сейчас. У вас как принято? Вы скидываетесь или как?

— Или как, — хихикает Лена. — В комнате, за картиной над кроватью сейф. Один, семь, четыре, один. Положи туда. Там наш семейный бюджет.

Выкатив глаза, Таня берёт сумочку и уходит.

— Думаешь стоило?

— Да, — вздыхает Лена. — Это называется доверие. И я хочу чтобы всё в нашей семье, было основано на доверии. Чтобы не было секретов, обмана, недомолвок. А если они будут, то пусть будут совсем несерьёзными.

— Нихрена себе, — возвращаясь выдыхает Таня. — Это сколько у вас там? Хотя неважно. Ну так…

— Спать идём. Надо отдохнуть, перед выходными. Всё.

Хорошие слова. Теперь мне снова как-то неудобно. Доверие, а у меня секретов выше крыши. Женька… Громова, Иванова, Нестерова. Прилипли. Разберёмся. Я надеюсь.

Глава 21

Утро, школа. В классе перестановка. Мы с Резновым так и сидим за последней партой. Однако перед нами теперь развесёлая парочка они же Громова и Иванова. Нет, сегодня никаких попыток заговорить или напоить меня какой-нибудь гадостью они не предпринимают. Они действуют по-другому.

Обе стоят, обе наклонились на парту, обе увлечённо разговаривают с Вараксиной. И всё бы ничего, но… Слишком короткие юбки задрались. Девушки демонстрируют свои пятые точки.

Резнов от такого краснеет закрывается учебником и глядя на меня улыбается. Маша, на которой стринги переступает с ноги на ногу. Оля, демонстрируя белые плавки, с виду на размер меньше чем нужно, периодически заводит руки за спину и поправляет их. И тут…

Ощущения двоякие. С одной стороны, мне всё это нравится. Девушки красивые, такая демонстрация поднимает настроение и кое-что ещё. Но при этом боль в голове и во всём теле такая, что даже сказать ничего не могу. Стиснув зубы не в силах оторвать взгляд смотрю на них и мысленно прошу высшие силы о том, чтобы урок наконец начался.

— Ян, — ещё ниже наклоняясь и шире расставляя ноги начинает Иванова. — Мы всё понимаем. Но и ты пойми…

— Везёт тебе дружище, — выглянув из-за учебника вздыхает Резнов.

— Ф… Ф… Фёдор… Поп… Попроси их… Прекратить… Мне… Мне…

— Кикиморы, — рычит с соседнего ряда Женька.

Подходит, с размаху шлёпает Громову по заднице и как только она выпрямляется, хватает её за подбородок.

— Слушай сюда, Бегемотик, — скалясь рычит Женя. — Если запечатление случилось. Вы будете с нами. Если нет, я вас наизнанку выверну.

— Тихоня! — кричит Маша. — Руки убери. А то…

— А то что? — схватив Иванову за шею шипит Женя. — Ударишь? Ну попробуй. Предупреждаю вас, лохушки, ещё одна такая выходка, я вас обниму. А потом вы, обмоченные и обмаранные, через всю школу домой пойдёте. Я предупредила. А теперь свалили на своё место!

— Жень, — медленно встаёт Вараксина. — Женя…

— Заткнись. Ни слова. Пошли!

Бледные Громова и Иванова убегают к себе, на первую парту. Там садятся и вздрагивая оглядываются.

— Ты тоже заткнись, — указывает на меня Женька. — А продолжишь на них пялится, без глаз оставлю.

— Вот это же нихрена себе! — лыбится Горностаев, но видя взгляд Женьки втягивает голову в плечи и отворачивается.

Фух… Отпускает. Как же здорово на самом деле, когда ничего нигде не болит. А почему болит? С чего вдруг? Почему я ощущаю боль, а когда представляю нас вместе, то мысли изворачиваются и закручиваются в другую сторону? В спокойной обстановке я понимаю и принимаю новые правила, но стоит задуматься…

— Ой…

— Не дёргайся, — наклоняется ко мне Женька. — Не укушу.

— Так я…

Женька улыбаясь ловит меня за подбородок и целует. В классе слышатся аплодисменты, Оля и Маша поворачиваются…

— Он мой, — глядя на них выдаёт Женя. — Он, сука, мой. Громова, Иванова, подтвердится запечатление, будет нашим. Пока не подтвердилось… Увижу рядом — опозорю. Не поможет — изуродую! Поняли?

Хмыкнув, Женька выпрямляется и уходит за свою парту. Садится и становится невидимой. Горностаев снова поворачивается, показывает мне большой палец, тут же получает учебников в голову и шипя отворачивается.

— Хорошо что она добрая, — шепчет Резнов. — Была бы хулиганкой, мы все по струнке ходили бы.

— Мне страшно…

— Пф… Скворец, не смеши меня. Самые красивые девчонки класса за тобой ухлёстывает, а ты…

— Вот по этому и страшно…

Вечер. Ресторан «Снегири.» Таня и Лена.

Придя на концерт, женщины неожиданно оказываются встречены рыжей девушкой, уведены и усажены за свободный столик. Марина, в прошлом тоже ученица Татьяны, весело щебечет о том что столик для них забронировал Игорь, приносит им меню и удаляется, на сцену, где взяв гитару какой-то совсем несерьёзной песенкой разогревает публику. Народу много, в зале не протолкнуться. Свободных мест нет, к стойке за которой суетятся сразу четыре бармена вообще не подойти. За столиками сидят аж по шестеро. Официантки растаскивая заказы с трудом пробираются через толпу гостей.

— А раньше здесь было тихо, — как-то грустно улыбается Лена.