Первопричина: Лагерь смерти (СИ)

— Ничего не понимаю, — хмурится Лазарев. — То есть… Ключевой фактор смерть? Учёные всего мира, после того как на нас обрушилась «Первопричина» пытаются создать особенных солдат, а тут нужна смерть?

— Нет, — глядя на растущую грудь нашей гостьи мотаю головой. — Здесь необходимо сочетание факторов. Я много думал, вспоминал, и понял что ключевой фактор не дьявольское вещество для пыток, не сыворотка правды и не стресс. А я и природная предрасположенность к магии. Возможно, здесь она тоже была но потом закончилась. А тут вернулась в виде «Первопричины» и пробудила у некоторых спящие способности.

— Ну не знаю, — чешет нос Лазарев. — Магия. Как-то неправдоподобно.

— Есть легенды, мифы, сказки, — закуривая развожу руками. — Вот например кентавры, дриады, орки, эльфы, гоблины, гарпии, великаны, драконы. Здесь это всего лишь сказки, в моём же мире это обычные ничем не выдающиеся жители. Граждане. Если допустить, что всё это не с потолка взяли и легенды о тех же кентаврах на чем-то основаны, то магия таки была здесь.

— Мы отвлеклись, — скептически улыбается Лазарев. — Так при чём здесь способы смерти?

— При том, — начинает Ломакин. — Что от способа убийства и последующей смерти зависят не только способности, но и методы лечения. Серафина снова выбивается, но вот Спичкиных мы восстанавливали огнём. В случае же с этой несчастной, предполагаю что её лечит то что убило или же воздух.

— Ясно… Понятно что ничего не понятно, — хмурится Лазарев. — Но не подумайте, я вам верю.

— Да неужели?

— Да, Владислав, я вам верю. Конечно это всё похоже на бред, но я сам всё вижу. А раз вижу и глазам своим верю. А как вы определяете кто предрасположен к магии?

— Никак, — пожимаю плечами. — Определить мы можем только после смерти. Тогда мы видим свет и чувствуем. До смерти, определить увы невозможно. Может позже, когда способности Серафины разовьются. Пока же нет, только гипотезы да и то по большей части безумные и не поддающиеся доказательствам.

— Всё так плохо?

— Да, товарищ Лазарев, — мотаю головой. — Все наши беды от того, что мои прошлые знания здесь не ко всему применимы. А новых слишком мало, для того чтобы делать выводы. Возможно ключом ко всему являюсь я. Возможно сыворотка правды или то вещество для пыток. Или магия. А возможно это всё череда нелепых случайностей. Бывает и такое. Пока у меня ответов нет. Серафина, ты как?

Лежащая рядом с женщиной Преображенская поднимает руку и указывает большим пальцем вниз. Вздыхаю, ложусь рядом, прошу всех не мешать, и приказываю Преображенской подключить меня. На что Серафина соглашается, морщится и тут… Силы совсем пропадают. Закрыв глаза пытаюсь удержаться в сознании, но…

****

Просыпаюсь от поглаживаний по щеке или… На лице у меня, точнее на левой щеке, что-то тяжёлое и мягкое. И оно движется… Открыв глаза понимаю что голова моя несчастная повёрнута на бок, вижу спящую рядом Серафину, поворачиваю голову…

— Оу… Привет…

— Привет, — подперев рукой голову улыбается красивая женщина с бирюзового цвета волосами.

Одеяло сползло до пояса. Верхняя часть тела обнажена. На лице же у меня лежала её грудь. Причём женщина не стесняется, не старается прикрыться, а просто лежит и улыбаясь смотрит.

— Ты красивая, — зачем-то говорю. — И кого-то мне напоминаешь. Я видел…

— Так это ты меня спас? — спрашивает женщина.

— Ну, не только я. Мы все… А ты… Слушай, тебе бы волосы в косы заплести. Одну сзади, вторую спереди.

— Кто заплетает косы спереди? — еле сдерживая смех спрашивает она. — Это наверное неудобно. Хотя… Да, ты прав, позже сделаю. И это… Спасибо тебе.

С этими словами, женщина обнимает меня и прижимает к груди. От чего… Отбиваться от неё почему-то не хочется. Вместо этого обнимаю, глажу ладонью по спине…

— Так как мне к тебе обращаться? — оттолкнув меня спрашивает женщина. — Влад, Николай или Кастиан? Просто пока мы спали, Серафина перебирала твои воспоминания и я тоже видела их. Там много всего.

— Влад, — киваю ей. — Это теперь моё имя. При Осипе зови Колей, батя к этому строго относится. А ты…

Вздохнув, женщина представляется и начинает свою историю. Которая… Которая, ничем особо не отличается. Зовут её Роза Ветрова. Родилась в Москве в тысяча девятисотом году. Жила, работала. Муж военный, воевал за красных, героически погиб на гражданской в двадцать втором году. Далее попытки выжить, вырастить двоих детей и снова война. Сыновья, сразу двое, ушли на фронт, сама Роза вкалывала на заводе. Вместе с заводом эвакуировалась за Урал. И вот недавно, получила в один день две похоронки. От чего пошла воевать добровольцем. Хотела отомстить, однако в первом же бою попала в плен и была отправлена в Идельштайн. Где, собственно, сразу же попалась на глаза Марте. Дальше… Избиения, пытки…

— Ты понимаешь, — стискивая меня шепчет Роза. — Ты так же как и я, терял любимых, детей, всё… Прости что напоминаю, но…

— Мы отомстим, — киваю ей. — Обещаю.